Кольцо и крест
Шрифт:
Он выпрямился. Друг ввалился в Пост, оперся обеими руками о кресло и замер так, опустив голову. Неподвижно. Арнис встал.
Покачнулся - ноги не держали. Сделал шаг. Взял пилота за плечи.
— Все, Иост. Мы все сделали. Ты ложись.
— Сейчас, сейчас.
— Ложись. Отдыхай. Можно домой идти. На Квирин.
Эльм родился чуть раньше срока, посреди зимы.
У него были серые отцовские глаза и темноватые волосики. Ильгет снова наслаждалась кормлением ребенка, и глядя в нежное личико, вдруг вздрагивала от мысли - это в последний раз. Почему?
И еще страх появился. Ничего подобного не было с Арли и Дарой. Страх смерти. Воображение вдруг рисовало картины смерти Эльма. С какой стати, что может угрожать ему на Квирине? Здесь нет болезней, нет серьезных опасностей - уж для грудничка точно нет. И все же воображение разыгрывалось, Ильгет внезапно видела это личико побледневшим, застывшим - мертвым. Закрытые глазки. И вот это сокровище, вот эта ее кровиночка - во тьме, в одиночестве и в смертной тени. Она еле сдерживала слезы от ужаса, ругая себя - ну что за глупость? Откуда эти страхи? Что ж, может быть, Эльму не суждена долгая жизнь, на Квирине случается всякое - но уж в детстве-то ему ничто грозить не может.
Ильгет ничего не говорила об этом Арнису, просто стыдно было - ну что за глупости? Да и при Арнисе никаких страхов не существовало. Рядом с ним все и всегда было хорошо.
Весной Шера родила щенков. Их отцом был знаменитый луитрен из государственного питомника, Диэр 330 Искатель. Рабочий луитрен - большая ценность. Это в ДС собаки используются как пушечное мясо, дэггеров облаивать, а для спасателей, например, пес, способный улавливать запахи недельной давности и почти разумный, заменяет целый ряд ценных приборов. Щенков Шеры в двухмесячном возрасте разобрали по рукам, но в семье остался самый крупный и шустрый кобелек Виллис Искатель 1020 Яр, звали его попросту Виль.
Наступило мирное, спокойное время. Родители занимались малышом и старшими детьми. Дважды в неделю посещали тренировки ДС, и понемногу занимались дома. Ильгет работала в Службе Информации и писала свой следующий роман. Арнис наконец-то вплотную взялся за социологию. Он почти оставил свою работу по анализу сагонской деятельности. Новой информации уже не было, а старую… ему казалось, что старую он сумел правильно осмыслить.
— Это все тот же вопрос, Иль, - говорил он, - вертикальный прогресс. Дальнейшая эволюция человека. Цивилизация Квирина столкнулась с этим уже во втором-третьем веках, до Первой сагонской войны.
— Но это другое, - возразила Ильгет, - там речь шла о нанооптимизации организма, о превращении человека в совершенную машину.
— Не только. Была эпоха киборгизации, потом нанооптимизации, а еще была речь о переводе сознания на электронную основу. И еще были идеи по генной инженерии. Идеи, эксперименты. Все это в любом случае позволило бы человеку не просто приобрести какие-то новые свойства - новые свойства у нас и так есть. Мы не стареем, не болеем, мы сильнее и умнее неоптимизированного человека. Но была возможность именно стать чем-то иным. Не-человеком. Перешагнуть некоторую грань, расширить границы восприятия до беспредельности, расширить возможности, убрать все человеческие потребности…
— Гм… все это до сих пор муссируется в романах, знаешь, - Ильгет задумалась, - когда работаешь в СИ, чего только не начитаешься. Люди не устают мечтать об этих сверхвозможностях. Людям очень, очень хочется стать сагонами… Арнис, а может, это неправильно? Может, не надо было отказываться?
— Иль, так ведь этот путь не потому оказался закрыт, что какие-то злые люди пришли и запретили. Или этический свод запрещает. В этический свод определение человека было введено уже после знакомства с сагонами. Просто все эти пути оказались тупиковыми, больше ничего. Эксперименты были. Люди ставили их на себе. Положительных результатов этих экспериментов мы не знаем. Они заканчивались срывом психики или самоубийствами. Нет, не исключено, что кто-то, скажем, стал сверхчеловеком и ушел в космос, не интересуясь больше человечеством. Но мы не знаем проявлений этого, мы не видели тех сверхлюдей, и никаких данных об этом у нас нет.
— А сагоны, значит…
— Получается, что они тоже предлагают вертикальный прогресс, но - духовный. Развивайся духовно, выходи в тонкий мир - и станешь сверхчеловеком. Примерно то, чем занимаетесь вы с Айледой.
Ильгет отвернулась и молчала некоторое время.
— Знаешь, - сказала она, - чем дальше, тем больше мне кажется… кнасторы - они сами в себе. Для себя, понимаешь? Они живут в своем мире и к нам не имеют отношения. Надо их просто оставить в покое.
— Может, и так, - сказал Арнис, - но сагоны… ты знаешь, а мне ведь до сих пор свербит что-то. Не знаю, от чего я отказался. От каких возможностей.
— Сагон всегда неправ.
— Да, именно. Но что если прав? Что, если счастье - в развитии? В том, чтобы развиваться и приближаться таким образом к Богу?
— Ох, Арнис… тебе с отцом Августином бы поговорить надо. Он бы тебе объяснил.
— А мы живем тут со своими догмами, со своим Квирином и даже не стремимся в эти возвышенные духовные миры. Может быть, так? Не ищем чего-то большего. А то, что сагоны жестоки - так это, может быть, оправданно, они, возможно, таким образом просто управляют нами. Ведь и Бог может быть жестоким. Или казаться.
— Почему же ты не согласился тогда с ним? С сагоном?
— Не знаю, - Арнис пожал плечами, - просто я не хочу так. Без тебя. Без детей. Наверное, я просто не возвышенный духовно человек. Мне нравится этот мир. Мне нравится море, Коринта, вот эти сосны за окном. Щенки вот мне нравятся. Как Эльм хохочет. Я это все люблю и буду защищать, пока силы есть. Мне не нужны никакие там просторы вселенной и духовные миры. Мне вот это все нужно, понимаешь? Я это все слишком люблю.
Ильгет положила голову ему на плечо.
— Я тоже, - тихонько сказала она, - и еще я Причастие люблю.
— А ведь знаешь, Христу совершенно не нужно, чтобы мы духовно развивались и проникали в какие-то там миры. Мы его и такими устраиваем. Неразвитыми. Все, что Он от нас хочет - это исполнения заповедей и веры в Него. Может, конечно, сагоны просто духовно высоко развиты, может, у них космическое восприятие, они стали сверхлюдьми, а мы по сравнению с ними просто быдло. Ну пусть будет так. Честно говоря, мне это совершенно безразлично.