Кольцо княгини Амондиран
Шрифт:
Парни, с пренебрежением смотревшие на с трудом заползшего в гору старика, вдруг преисполнились к нему величайшим почтением и восхищением и стали тихонько переговариваться на тему: „Ну и силён наш маг!“
Каждый стремился подойти к Кавериско и сказать ему что-нибудь восторженное. А он размышлял о том, что маги древности умели кое-что такое, чему нынешние могут только завидовать.
Современные маги — погодники своими заклинаниями не способны были проделать такой трюк: лить дождь строго на указанной территории. А тут они стоят всего в каких-нибудь двухстах локтях от стены дождя
Отдохнув, отряд Леща двинулся дальше. Кавериско шел одним из последних, рядом болтался Маркус, который все время норовил заглянуть магу в лицо. Парень был настолько потрясен погодным колдовством, что не желал отходить от своего кумира.
Это вернуло мысли Герарда к возможному жертвоприношению. Мальчишка просто напрашивался! Но прямо сейчас проделать это было невозможно: все смотрят. А вот ночью… Да, ночью он отзовет паренька в сторонку и попросил помочь ему с ритуалом… И не соврет ни капли! А потом скажет Лещу, что не знает, куда подевался нюхач. На обратном пути они найдут истерзанное водой и камнями тело и придут к выводу, что парень отошел помочиться, запнулся в темноте о камень и упал в пропасть.
Этот замечательный план так понравился магу, что даже силы прибавилось. А тут еще Маркус вдруг обратил его внимание:
— Господин, господин! Вы ничего не слышите?
Кавериско прислушался. Поначалу кроме шума дождя и рёва воды в ущелье он ничего не слышал, но затем в природную какофонию стали вкрадываться на редкость гармоничные звуки. Кавериско пошарил в сумке, нашел зелье слуха и глотнул из бутылочки.
Так и есть. Там, за стеной дождя, поют! Ему казалось, что он слышит голосок своей жены и даже узнает песенку. Эммелина с детства любила петь за работой и делала это так славно, что люди, идущие по улице, замедляли шаг, чтобы подольше слушать юную певицу. Он сам впервые зашел в лавку ее отца когда услышал, как она напевает арию из популярного в том году спектакля у окна мастерской.
И вот теперь пение Эммы дает ему знак, что он близок к своей цели. Сейчас их разделяет только ущелье и стена дождя.
Маркус между тем спросил:
— Мы их нагнали, господин?
Маг усмехнулся.
— Да, Маркус, мы их нагнали. Сейчас перегоним и встретим там, где им от нас не уйти.
Эти слова услышал один из стрелков и передал Лещу. Командир отряда пропустил вперед всех, а сам дождался мага и переспросил:
— Вы сказали нашему нюхачу, что нам удалось нагнать беглецов. Как вы это поняли?
Кавериско махнул рукой в сторону пропасти:
— Они там, за дождем. Я слышал голоса и среди них голос магички. Если вы прислушаетесь…
Лещ напрягся, но ничего не услышал, зато Маркус радостно подтвердил:
— Да — да, господин Мирон, они там поют. Это я первый засёк и сказал господину магу.
Мирон Лещ хорошо знал необычные способности этого парня, так что поверил ему сразу. Он только сомневался, что старик, каким с недавних пор представал маг, тоже мог такое расслышать. Кавериско же, увидев сомнение на лице следопыта, пояснил:
— Мне для того, чтобы проверить слова вашего паренька, пришлось выпить зелье острого слуха. Если хотите, могу дать глотнуть, сами послушаете.
Лещ отказался. Он с недоверием относился к магии, которую нужно принимать внутрь, и не собирался пить неизвестные зелья из рук этого странного старикана. Пусть император ему доверяет, но он, Мирон Лещ, не император. Желая отвлечь мага от идеи угостить его зельем, он предложил:
— Раз так, мой господин, давайте через час устроим привал и посмотрим на вашу замечательную карту. Если мы их уже обогнали, нужно выбрать место, где их встретить, чтобы они не смогли улизнуть.
Туман рассеялся ближе к полудню. К тому времени все уже проснулись и позавтракали, а некоторые даже успели вылезти из шатра и размяться. Действительно, после сна в скрюченном состоянии у многих, в том числе и у Лины, затекли руки, ноги и спины, но как делать упражнения, если ты собственных пальцев не видишь? Магичка еще не забыла, что вчера им удалось приткнуться в опасной близости к пропасти и опасалась, что сослепу может туда угодить. Хотя Дамиан и уговаривал, что знает, в какую сторону от палатки можно идти без опасений за свою жизнь.
Но туда Лина уже сходила в кустики. Еще и разминкой там заниматься? Увольте. Так что они с Ромуальдом остались в шатре, пока остальные что-то там делали в тумане. Судя по тому, что снаружи доносилось тихое хихиканье, а в тумане все звуки приглушаются… Ребятам было очень весело.
Ромуальд между тем пытался наладить диалог. Спросил, какую музыку Лина любит и согласна ли она выступить на сцене и спеть в его новой опере. Он уже сюжет придумал, осталось связаться со старым другом, который напишет либретто. Лине же он хочет поручить партию главной героини.
Девушка очень удивилась. Ей никогда не приходило в голову, что ее пение может быть чем-то большим, чем развлечением во время работы. Да и бросать свою профессию она не собиралась. Так и пояснила Ромуальду: поет она для себя, в лучшем случае для друзей. Сцена — не для нее, ей неприятно внимание множества незнакомых людей.
Бедный князь уныло вздохнул. Казалось, вот оно: отличный повод чтобы сблизиться с Линой. Он не сомневался, что в конце концов она освободится от своего кошмарного мужа. Тина его терпеть не может, это уже ясно, а вот Лина тогда едва устояла. Наверное она ему все же сказала правду: отдаться нежным чувствам мешает брачный контракт. Придется подождать, но обольщать девушку заранее никто не мешает.
Вот он и придумал этот ход с новой оперой. Лине должно быть лестно, что ее голосом восхищается не кто-нибудь, а знаменитый композитор. Оказалось, что и тут он пролетел. Ну на какой козе ней подъехать?
Кстати, мысль изложить историю их приключений в музыке — очень удачная. Две героини, дав героя, злодеи, погоня, страсти… Это может стать его новым триумфом.
Лина тем временем расстелила на середине шатра свою карту, максимально увеличила то место, где они находились, и устроилась рядом на животе. Когда внутрь нырнули бродившие в тумане Дамиан, Тина и Стефан, она поманила их рукой и ткнула пальцем: