Кольцо нибелунгов
Шрифт:
Гернот сразу же отправился к Эльзе, когда узнал, что в трагедии был замешан Хаген. Он хотел обнять любимую и утешить, понимая, что смерть отца сделала ее сиротой, но девушка не проявляла признаков горя. Она подошла к лошади, с которой свисало тело Хагена, и коснулась его морщинистого лица, словно желая убедиться, что он действительно умер, а затем повернулась к Герноту.
— Боги, должно быть, устали от его вечных интриг, — только и сказала она.
После этого Эльза развернулась и ушла, а принц последовал за ней, удивляясь ее невозмутимости.
Спешившись, Гунтер приказал солдатам унести тело Хагена,
— Кримгильда, пора. Возьми меня за руку.
В этот момент королева Ксантена упала с лошади, словно жизнь покинула ее тело. Она лежала бледная и неподвижная: обморок избавил ее от боли. Гунтер с трудом поддержал сестру и передал ее двум солдатам.
— Отнесите королеву в ее комнату и позаботьтесь о том, чтобы с ней остались слуги.
Затем он поднял труп Зигфрида точно таким же движением, как когда-то поднимал труп отца, и, устремив взгляд в пустоту, пошел в тронный зал, где его уже ждала Брюнгильда. Они были одни — король, королева и смерть.
— Я слышала, как кричит Кримгильда и как умолкли птицы в лесу. И тогда я поняла: свершилось.
В тронном зале горело лишь несколько факелов. Гунтер опустил тело Зигфрида на пол.
— Это свершилось, и двойная кровь теперь на моих руках. Утолена ли твоя жажда мести, Брюнгильда?
Королева подошла, глядя в мертвые глаза Зигфрида со странной нежностью.
— Можно ли сомневаться в том, что валькирии ведут в Валгаллу великого воина? Может быть, величайшего воина…
— Его время не пришло, — проворчал Гунтер, вытирая испачканную кровью рубашку. — Он мог бы совершить много великих дел, прежде чем последовать зову своих богов. И поэтому я еще раз спрашиваю тебя: утолена твоя жажда мести? Или в твоей груди такая же пустота, какую чувствую я? — Угрюмо посмотрев на королеву, он снова задал ей вопрос: — Чувствуешь ли ты, что твое сердце сковано, словно его сжал каменный кулак?
Брюнгильда подняла на него глаза. Казалось, она проснулась от долгого сна.
— Месть? Гунтер, лишь такой мелочный дурак, как ты, мог подумать, что все дело в мести. Я не завидовала Зигфриду. Я завидовала твоей сестре. В этом мире мы не могли обрести то, что было предназначено судьбой. Моя задача скорее в том, чтобы перейти в другой мир.
— В какой другой мир? — опешил Гунтер.
— Мир, в котором мы с Зигфридом будем вместе, мир, в котором мы будем скакать рука об руку, — ответила Брюнгильда с такой нежностью в голосе, какой Гунтер еще никогда не слышал. — И так как ты помог ему попасть туда, ты и мне окажешь эту последнюю услугу. Сражайся!
Меч сам прыгнул в ее руку, и с гортанным криком она бросилась на Гунтера, которому едва удалось уклониться от удара. Железо выбило искры из каменного пола. Гонимый страхом смерти, Гунтер отпрыгнул в сторону и в панике схватился за кинжал. Брюнгильда набросилась на него, как буря, и занесла над ним меч, однако предусмотрительно замедлила движение, и король успел выставить клинок. Королева с радостью бросилась на него, и они оба повалились на пол. Гунтер едва мог дышать под обмякшим телом своей королевы.
Их лица находились на расстоянии пальца друг от друга, а их тела разделял лишь острый кинжал. Брюнгильда с облегчением вздохнула и впервые с нежностью улыбнулась Гунтеру.
— Мы с Зигфридом… благодарим тебя.
Умирающая королева подставила ему губы для первого и последнего поцелуя, но король в ужасе отвернулся, сбросив с себя ее тело. Когда оно повернулось на спину, ее душа уже неслась к Асгарду, радостно выкрикивая имя Зигфрида.
У Гунтера не было сил встать. Он свернулся калачиком на каменном полу, по-прежнему сжимая в руке окровавленный кинжал. Кровь снова покрывала его одежды, и он чувствовал чудовищную пустоту, наполнившую его душу. Это он гнал людей на смерть или же терял их? Был ли он просто фигурой в игре жестоких богов, фигурой, страдающей от одержанной победы? А была ли вообще победа?
Король заплакал, а потом с его уст слетел безумный смешок. Это был единственный звук в тронном зале, когда солдаты спустя какое-то время обнаружили его там.
13
ЭЛЬЗА И ПРИЗРАК ОТЦА
Похороны не были совершены по христианскому обряду. Брюнгильда оставила четкие указания по поводу того, как следует поступить с телом королевы. Она просила сжечь ее сообразно древним верованиям исландского народа. Кримгильда, когда боль наконец-то позволила ей хоть что-то сказать, а не только рыдать, заявила о необходимости уважать воспитание Зигфрида, который тоже предпочел бы кремацию. Поэтому солдаты построили два помоста, огромные, как дома. Такие похороны проводились в первый раз с тех пор, как правители Бургундии объявили свою страну христианской. Бревна укладывали ряд за рядом, пока высота помоста не превысила два человеческих роста. На них положили тела, а сверху — роскошные покрывала. Брюнгильда и Зигфрид объединились в смерти, хотя их помосты стояли на расстоянии десяти шагов друг от друга на берегу Рейна.
Церковные колокола Вормса хранили тишину. По приказу Гунтера граждане оставались в городских стенах. Нельзя сказать, что это были гордые и спокойные похороны. Король, который воспринимал их как горькую необходимость, оторвавшую его от двухдневного пьянства, стоял, слегка пошатываясь, возле Кримгильды. Накануне слугам едва удалось привести его в чувство.
Садилось солнце. Гунтер держал сестру за руку и время от времени опирался на нее. Возле помостов суетились солдаты.
Когда последний луч солнца угас за холмами, христиане Бургундии последовали древней традиции чужих богов и провозгласили, что гордые воины должны теперь отправиться в Валгаллу. Они зажгли два факела и поднесли их к деревянным возвышениям. Подгоняемый ветром огонь начал быстро пожирать сухое дерево. Жар иссушил слезы на щеках Кримгильды и алкоголь в крови Гунтера. Они стояли там — одинокие, отчаявшиеся и объединенные общей виной.
Король сощурился, наблюдая за тем, как в огне танцуют чьи-то лица. Должно быть, ему все это мерещилось в неистовой пляске огня, но разве не укорял его в предательстве взгляд Зигфрида, разве не смеялась Брюнгильда над победой, одержанной благодаря ее смерти? И кто были те маленькие фигурки, одетые в желтое и зеленое, которые прыгали на костре, празднуя чужую смерть?
— Гунтер?
Он почувствовал, как сестра сжала его руку, и, очнувшись, заметил, что его качает из стороны в сторону. Стараясь держать осанку, как того требовали обычаи, Гунтер выпрямился.