Кольцо нибелунгов
Шрифт:
Гунтер массировал шею.
— Чего ты хочешь?
— Смерти, — отрезала Брюнгильда.
— Чьей смерти?
— Мне все равно, — сказала она. — Если бы ты был настоящим мужчиной, я могла бы ждать от тебя, что ты лишишь жизни себя, лишь бы смыть позор. Если ты настолько труслив, что и дальше будешь ждать лучших дней, то на рассвете найдешь мое мертвое тело. Но если в тебе есть хоть немного чести и в будущем ты хочешь видеть возле себя в Бургундии сильную королеву, то я требую у тебя жизнь Зигфрида.
Уже
— Вы хотите… ты хочешь, чтобы Зигфрид умер?
Брюнгильда кивнула.
— Смерть короля Ксантена должна стать твоим искуплением и ценой миру, который я тебе предлагаю. Если ты мне откажешь, то мое самоубийство приведет к концу нашего брака и через несколько дней Эолинд соберет войско.
Глаза Гунтера потемнели. Стараясь не показывать своего страха, он попытался перевести разговор в другое русло.
— Ты называешь себя человеком чести и требуешь от меня голову моего лучшего друга?
Брюнгильда плюнула на пол перед ним.
— Я готова заплатить любую цену, которую ты можешь назвать.
Король закрыл глаза и склонил голову на руки, словно мог таким образом спрятаться от мира.
— Прошу тебя, Брюнгильда, уходи. Возможно, я совершал достойные презрения поступки, но моя совесть осталась чиста. Сейчас ты требуешь от меня коварного убийства. Мне понадобится много вина, чтобы сковать свой ужас и отдать приказ.
Брюнгильда гордо вскинула подбородок.
— Так что, мы договорились?
На этот раз слово взял Хаген:
— Все будет так, как вы сказали, моя королева. И все же позвольте нам выбрать место и время, а мне самому выполнить ваше распоряжение.
Словно боясь нерешительности Гунтера, Брюнгильда подождала еще мгновение, а затем поспешно удалилась.
В тронном зале повисло мрачное молчание. Хаген наслаждался своим триумфом, в то время как Гунтер с тоской прислушивался к голосу своего разума. В какой-то момент король наконец-то собрался с мыслями.
— Как это произойдет?
Хаген обнял его за плечи.
— Ни слова об этом более. Отвлекитесь, подумайте о чем-нибудь приятном. Вы будете удивлены не меньше, чем весь остальной двор, когда это произойдет. И тогда между королевствами наступит мир — под предводительством Бургундии.
Мир между королевствами. Это было целью Гунтера. И эта цель маячила перед ним, словно морковка перед носом осла. Впервые король почувствовал, как жестокая судьба зло смеется над ним, а его отчаявшийся рассудок уже не находит покоя во лжи. Понимая, что на крови мир не построишь, он отбросил мысли о справедливости в надежде, что когда-то его совесть будет чиста. От него теперь ничего не зависело.
Сердце Кримгильды замерло, когда в дверь кто-то постучал. Она прогнала Зигфрида, но так тосковала о нем, что он легко мог бы завоевать ее вновь.
Однако в комнату вошел Хаген.
— Моя принцесса, — произнес он с выражением наигранной почтительности на лице.
Она вежливо, но отстраненно кивнула ему. За всю свою жизнь Кримгильда не обменялась с ним и десятью фразами. Он был советником короля, а ее никогда не учили тому, чтобы занять этот пост.
— Что привело вас сюда?
Хаген сложил руки так, словно собирался помолиться, и переплел пальцы.
— Ни от чьего внимания не укрылось, что вы с Зигфридом… поссорились. И что произошло какое-то… недоразумение, которое омрачает ваши отношения.
Кримгильда резко вскинула голову.
— Вы не смеете говорить мне подобные вещи! С каких это пор советник короля вмешивается в семейные дела?
Хаген протестующе поднял руки.
— Ни в коем случае! Простите меня, если я неправильно подобрал слова. Мое дело — политика, не более того. И все же король, мне кажется, страдает от вашей ссоры, и так как речь идет об отъезде, я надеюсь, что мои слова облегчат вам примирение. Ради Бургундии.
— Если вас это успокоит, — проворчала Кримгильда, — то знайте, что я всегда буду на стороне своего мужа, но буду делать это по собственной воле и тогда, когда мне этого захочется.
Хаген энергично закивал.
— Да, несомненно. Конечно же, я зря переживаю. Но если мы завтра выступим против гуннов…
Принцесса прислушалась.
— Против гуннов? О чем вы говорите?
— А вы что, не слышали? — спросил Хаген. — По ту сторону Рейна уже рыщут шпионы из авангарда армии Мундцука. Гунтер решил встретить их, используя все наши ресурсы и демонстрируя силу, которой обладает новая Бургундия. А Зигфрид предложил сопровождать его.
— Мужчинам полезно проводить время на войне, — сказала Кримгильда. — Возможно, это укрепит их дружбу.
— Я тоже на это надеюсь, — заметил Хаген. — Но Зигфрид проявляет слишком уж большое рвение. В конце концов, это ведь вы спровоцировали Этцеля, и ваш супруг теперь, кажется, едет защищать вашу честь. Что ж, ему повезло — мечи не берут его тело. Мы можем просто стоять и наблюдать за тем, как он победит целое войско.
Хаген поклонился и посмотрел на Кримгильду с таким видом, будто его план провалился и он не сумел склонить ее на свою сторону. Советник уже положил руку на дверную ручку, когда раздался голос Кримгильды.
— Хаген!
— Да, принцесса? — Он повернулся, выказывая готовность исполнить любое ее пожелание.
Кримгильда стояла, ломая руки.
— Пускай дерется, как того хочет его сердце, но пообещайте мне всегда оставаться рядом с ним и щадить его дар непобедимости.
— А что, это необходимо?
Кримгильда чувствовала, что недоверие к этому человеку разъедает ее душу. Она не хотела полагаться на Хагена, но страх за мужчину, которого она любила, несмотря ни на что, перевесил все остальные чувства.