Кольцо судьбы. Том 1
Шрифт:
– Но я не асоциальна, значит, я не потенциальный психопат. И если я существую, то где-то ещё есть такие же, как я. Так почему, даунов, например, учат отдельно, а гениев вместе с обычными детьми?
– Не знаю, - весьма озадаченно произнесла мама.
– А с преподавателями ты на эту тему не говорила?
– моментально сориентировавшись, перевела она стрелки. Мол, промывай им мозги, а не мне, гений малолетний!
– Нет, - хмыкнула я.
– Я стараюсь не выделяться из толпы.
– С каких это пор?
– Да ещё со школы, мам.
– Вот этого не надо. Ты старалась не выделяться, но всё равно делала это регулярно. Раз в месяц - точно. Сейчас конец сентября... и я рискну предположить, что ты уже однажды выделилась,
– Я впала в ступор, наблюдая за слишком уж быстрым течением её мысли. Я ведь ей не говорила о своём первом дне здесь. То есть я рассказала общую картину, но не о том, что было в аудитории. Потому что я боюсь спалиться в своей симпатии к ровеснику моих родителей!
– Давай, рассказывай, - настояла мама.
– А не то... я пойду к Элисон. Мы с ней - давние подруги, ты знаешь. Она мне всё расскажет.
– Да ничего такого...
– пробубнила я, пытаясь смотреть куда угодно, но не на маму. Мне всё равно придётся ей во всём сознаться, а то, как говорится, узнает сама и хуже будет.
– Просто, так сказать... эм, я унизила одного преподавателя. В аудитории - прилюдно. Он запугивал ребят, и я воспользовалась тем, что вы с папой мне рассказывали. Ничего особенного!
– Как же! Когда это было?
– Как только приехали сюда...
– буркнула я тихо и виновато, в надежде на то, что она и не услышит, но отстанет. Но мама услышала то, что надо и вытаращилась на меня ошалело, а я устало закатила глаза.
– Ты в первый же день прилюдно унизила преподавателя, и это ты так не выделяешься? И это «ничего особенного»?
– Я неловко растёрла шею.
– О ком идёт речь?
– допытывалась она.
– Слушай, я не с бухты-барахты это сделала! Ну, он реально просто издевался над нами, и я поставила его на место, а не унизила. Он даже не оскорбился. Потом ещё слонялся здесь, обсуждал мои тесты. Хоть и он вообще должен быть на базе.
Мама мигнула глазами, застопорившись. Я поняла, что спалилась...
– Это Руссо?
– каким-то чудесным образом сразу же догадалась она. Я не знала, что сказать, поэтому молча напыжилась, скрестив руки на груди. Мама тоже молчала, сверля меня каким-то обречённым взглядом. Кажется, она поняла всё! Не знаю, каким образом, но поняла...
– Шенни?
– окликнул маму Энтони.
– Ну, началось, - бросила я, отступая в сторону. Это уже в порядке вещей. У мамы в груди, наверно, какой-то магнит. Стоит ей только появиться, где бы то ни было, как на неё буквально-таки слетаются люди, и она быстро становится центром всеобщего внимания. Так и сейчас, сначала подошли Энтони с Уиллом. Троица обнялась, они поговорили о чём-то незначительном, мама рассмеялась и тут, на горизонте появляется Элисон. Она окликнула маму с расстояния и радостно подбежала к ней. Вскоре на мамин голос и смех слетелись и другие преподы. За считанные минуты она стала центром локализованного мира академии. Я недолго стояла в стороне, наблюдая лёгкое общение закадычных друзей и несколько даже удивляясь тому, какими строгими они были преподавателями и весёлыми, молодыми в душе ребятами вне занятий. Энтони, например, не злостный преподаватель, но весьма строгий, серьёзный. Но стоит только ему повстречаться с Руссо, так - аул! Клоун какой-то... в хорошем смысле слова. Так и Уилл: про него тут ходят слухи, что на полигоне он тот ещё садист, а в дружеской обстановке он совсем другой. Ещё я успела заметить за этот месяц, что Уилл с Энтони стараются сохранять свои статусы, поэтому в обществе они не подшучивают друг над другом. Тот случай в первый день обучения с лягушками был единственный. Больше на глазах у своих учеников они себя так не вели, только я была исключением. И мне кажется, что это неспроста. Кажется, Уилл позволял мне быть свидетелем того, какой он на самом деле. Спрашивается, почему? И чего он постоянно тусуется в пределах академии? В общем, почувствовав то, что я уже стала мешать компании взрослых подростков, я тихо ушла. Забрала свои вещи и протопала вглубь сквера. Отыскала место ещё тише прежнего и уселась на свободную скамейку. Не стала открывать ноутбук, понимая, что совершенно не в настроении сегодня учиться. Я открыла сумку и порылась в её содержимом, вспоминая, что в неё сама же и сунула.
– Твоя мама всегда любила быть в центре внимания, - произнёс знакомый голос, подступающий со спины. Я повернула голову, дождавшись, когда Уилл подойдёт к спинке скамейки.
– У неё словно магнит внутри. Где бы она ни оказалась, она быстро становится центром внимания.
– Я усмехнулась, закивав.
– Ревнуешь?
– уточнил он, склонив голову набок. Создавалось впечатление, что он меня изучает - пытается понять, насколько сильно я отличаюсь от своих сверстников.
– Нет, - хмыкнула я.
– Уже давно привыкла.
Руссо покачал недоумевающе головой. Знаю, в своём возрасте я должна бы ревновать маму ко всем подряд.
– А почему ушла?
– Просто решила, что ребёнок мешает вам говорить на взрослые темы.
Уилл усмехнулся, положив руки на спинку скамейки.
– Ни один ребёнок не признается в том, что он не взрослый. Дети наоборот стремятся казаться взрослее, общаясь со старшим поколением. Мол, посмотрите, я как вы...
– полковник выдохнул.
– Бунтарский дух.
– Мы уже выяснили, что я взрослее паспортного возраста.
Уилл угукнул, замолчав ненадолго при взгляде на меня. При этом блестели его орехового цвета глаза, а губы изгибались в едва заметной улыбке. Меня завораживал его взгляд и он сам. Когда он смотрел на меня, внутри что-то шевелилось. Тепло расступалось по грудной клетке, а в животе, как говорится, порхали бабочки. Мир вокруг становился ярче, прекраснее, и даже в самую пасмурную погоду светило солнце, когда он рядом. Мне нравилось, когда он смотрит на меня, когда он говорит со мной, даже когда он меня не замечает, но слоняется где-то рядом. Нравилось наблюдать за ним. Бывает так, что при взгляде на человека ты испытываешь эстетическое удовольствие. Просто смотришь на него, и тебе всё нравится, больше ничего не надо. Ни разговоров, ни прикосновений - просто видеть, как он двигается, разговаривает, смеётся. Существует в этом мире, живёт где-то близко. За этот месяц мы впервые оказались наедине, но весь этот месяц он был рядом. Мне хотелось верить в то, что он здесь ради меня...
– У тебя было детство?
– спросил Уилл.
– У всех оно было.
– Я имел в виду - типичное детство. Друзья, игры, бесиловка...
– Я промолчала, неловко поглядывая по сторонам.
– Серьёзно?
– без слов понял он ответ.
– Вообще никогда? Даже, когда тебе было, скажем... три года?
– В три года я научилась читать, - выдала я, как и прежде изумив полковника.
– В четыре научилась писать. К шести годам я уже могла написать сочинение. Так что, когда я пошла в первый класс... мне было очень скучно учиться - я уже умела всё то, чему там учили.
– Полковник смотрел на меня удивлённо и восхищённо одновременно. При этом он внутренне смеялся, но не издевательски, а сочувственно. Мол, бедный ребёнок - детства не знал...
– В два года у меня были игры, - закивала я, немного даже заинтриговав полковника.
– Развивающие игры.
Уилл засмеялся, качая головой.
– Ты вообще с этой планеты?
– Не знаю, - на полном серьёзе призадумалась я.
– Может они стёрли мне память... путём зондирования.
– Руссо хохотнул с закрытым ртом и затрясся от беззвучного смеха. Я покосилась на него, усмехнувшись.
– Если вы с моими родителями - друзья, то почему Вы к нам в гости не приходили?
Полковник хмыкнул, пожав плечами.
– Ну, если честно, я не так близок с твоими родителями. Да и... когда ты училась писать, я заключил контракт с армией - первый из трёх двухгодичных. Некогда было по гостям ходить.