Кольцо Тритона
Шрифт:
Однако после ужина Вакар заметил, что болтовня купцов не дает ему уснуть. Похоже, торговые люди вознамерились гулять всю ночь под сладостные трели флейты, бульканье вина и стук кубков. Когда юная флейтистка умолкала, мужчины возвращались к азартной игре. При этом они громко бахвалились и сыпали упреками и угрозами.
Часа через два этой пытки неглубокая чаша терпения Вакара переполнилась. Он выбрался из-под одеяла и раздвинул занавеси, отделявшие спальное помещение от трапезной.
— А ну, прекратите болтовню, пока я вам головы не поотшибал!
Шум прекратился,
— И кто ж ты будешь, добрый человек? — спросил самый крепкий из торговцев.
— Принц Вакар из Лорска, и когда я велю заткнуться...
— А я королева Огуджии... А если тебе, чужак, тут не нравится, то возвращайся, откуда пришел.
— Ах ты, свинья! — взревел Вакар, ища чем бы запустить в нахала. Но тут вмешался Ниерон с дубиной в руке.
— А ну, никаких драк в моем заведении! Если хотите поскандалить — ступайте на улицу.
— С радостью. — Вакар свирепо ухмыльнулся. — Погоди, я только меч прихвачу...
— Ну, коль в дело пошли мечи, тебе придется подождать, я пошлю за своим, — заявил крепыш. — Он уже отведал крови горгонских пиратов, а уж лорский хлыщ...
— Что? — удивился Вакар. — Да кто ты такой? — Его ярость немного поулеглась, он был заинтригован и уже догадался, что выставил себя на посмешище.
— Я — Матенг из По, владелец трех судов, и ты бы это непременно знал, не будь таким невеждой...
— Погоди, — сказал Вакар. — В ближайшее время хоть одно из твоих судов пойдет к материку?
— Да, «Дайра» отправляется завтра в Гадайру, если продержится попутный ветер.
— А Гадайра — это случаем не самый ближайший порт к Торрутсейшу на материке?
— Да.
— Сколько... — Вакар осекся и сунул голову в спальное помещение: — Фуал, ну-ка проснись! Выходи, поторгуйся за меня.
На следующее утро Вакар собрал свой отряд, чтобы ехать к причалам. Cpeт не откликался на зов, пока принц не нашел его во дворе, — переводчик болтал с Ниероном.
— Пошли, — позвал Вакар.
— Иду, господин. — Срет оглянулся на ходу и бросил на гесперийском: — Скоро опять увидимся, и раньше, чем ты думаешь.
Колесницы загромыхали, съезжая к бухте. Там Вакар остановился у храма Лира, чтобы принести ягненка в жертву морскому божеству. Хоть он и не принимал всерьез богов, поскольку они никогда не являлись ему ни в снах, ни в видениях, но подумал, чго, принеси он жертву, хуже не будет. Затем он отправился дальше и, расспрашивая каждого встречного, обнаружил «Дайру». Матенг распоряжался погрузкой слитков меди, бизоньих шкур и мамонтовой кости.
— Возвращайтесь домой, не теряйте времени, — сказал принц возничим, и те развернули колесницы. К одной из них Вакар успел привязать своего коня.
Стараясь не выдать волнения, он неторопливо подошел к краю пристани и ступил на борт корабля. Фуал и Срет ковыляли следом, сгибаясь под тяжестью снаряжения и продуктов.
— Руаз, вот твой пассажир! — крикнул Матенг. — Он хорошо заплатил, так что заботься о нем получше.
— Принц, вона как? — капитан Руаз хохотнул в бороду. — Ну так не стой на дороге, драгоценное высочество,
На канале судно набрало скорость, поскольку к усилиям гребцов там присоединилось течение. Вскоре они миновали наружную юродскую стену, пройдя через огромные бронзовые ворота, готовые в любой момент наглухо затвориться и защитить город от вторжения вражеских кораблей. Затем около полумили судно шло по каналу к морю.
Когда «Дайра» качнулась на первой океанской волне, Срет со стоном опустился на корточки у шпигата.
— Что это с ним? — спросил Вакар.
— Морская болезнь, господин, — ответил Фуал. — Если ты от нее не страдаешь, то считай, что тебе повезло.
— Это вроде того, что случилось с Цорме в поэме?
Жженье в очах и кружениебуйной главыНиц повергают героя, и вот,у шпигата согбенный,Цорме молит о погибели, алчет от мук избавленья.Но пока я неплохо себя чувствую.
Фуал отвернулся с многозначительной усмешечкой на лице. Через несколько минут Вакар ощутил легкую головную боль и тяжесть в желудке, но, не желая терять лицо, как ни в чем не бывало стоял у борта и глядел, как матросы сушат весла, опускают на воду кормило и ставят единственный прямой парус в красно-белую полоску. Западный ветер наполнил его и погнал «Дайру» к Гесперидам. Теперь Вакар понял, для чего судну такая высокая корма — волны набрасывались сзади, но не могли перехлестнуть через борт, а лишь толкали «Дайру» вперед.
Шатаясь, он поднялся на полуют. У кормила стоял сам Руаз — ворочал длинную жердь, соединенную с двумя рулевыми плоскостями.
— А как вы возвращаетесь с материка в Амфере при встречном ветре? — спросил Вакар. — На веслах?
— Нет. Мы смиренно ждем и молимся любимому морскому божеству. В этом море ветер дует с запада четыре дня из пяти, поэтому надо ждать пятого. Я как-то целый месяц просидел в порту Седерадо, ожидая попутного ветра.
— По-моему, это скучно. А вдруг еще кто-нибудь из капитанов помолится, чтобы ветер дул в противоположную сторону?
Руаз пожал плечами и сдвинул брови. Вакар глянул за корму на Амфере, который быстро исчезал из виду за гладью океана. В горле рос ком; принц стер со щеки слезинку и уставился на воду. Вскоре он осознал, что ему нравится смотреть на волны, сменяющие друг дружку бесконечной чередой. Немудреное это занятие успокаивало, хотя по натуре он был энергичен и не выносил бездействия.
Но что-то грызло Вакара изнутри, рождая в глубине души смутные опасения. Ближе к вечеру «Дайра» пошла вдоль гористого побережья.