Кольцо Уракары
Шрифт:
Это, конечно, в случае, если на компьютер не подали уже информации касательно печальной судьбы владелицы второго телефона. Такое возможно, но только в случае, если она принадлежала к той же команде, что и нынешние мои оппоненты. Если так — мой план летит в тартарары. Вместе со мною, кстати. Ну что же: очень скоро мы узнаем хотя бы — сколько служб участвует в операции, одна или больше одной.
Сказано — сделано. Я отцепил аппарат от пояса. Настроив на полицейскую волну, потратил пару минут на прослушивание эфира. Странно, но там не было ничего необычного, ни одно сообщение, даже ни одно слово не говорило о том, что в городе идет серьезная розыскная операция. Удивительно? Вовсе нет, я ожидал этого: это не полицейская операция, и слушать надо совсем другой канал.
Я переключился. Да, здесь разговоров было полно, даже при желании не удалось бы вставить в их радиообмен ни словечка. Но такого желания у меня не было. Я слушал, понемногу уточняя мои теоретические представления о том, где ищут активнее всего и кто именно. Было приятно узнать, что здесь было далеко не самое горячее местечко. Теперь можно было действовать по плану.
Установив на пульте аппарата частоту, отведенную транспортным компаниям и конторам, я вытащил из своей памяти дюжину сохранявшихся там номеров, выбрал тот, что принадлежал ближайшей конторе проката, и набрал номер.
Как я и предполагал, ответил автомат: в наше время люди не тратят свое время на то, чтобы принять заурядный заказ, они вмешиваются только в случае, когда возникают какие-то затруднения. Весь процесс, конечно, записывается.
— Добрый вечер. Мы рады вашему звонку. Вы не напрасно обратились к нам, это свидетельствует о вашей компетентности. Мы готовы оказать вам любую помощь.
Подняв регистр своего голоса, насколько позволяла конструкция моей гортани и всего прочего, я заявил:
— Хочу нанять машину. Ничего особенного — лучше всего, если это будет «Ярослав» или «Краснояр». С компдрайвером, конечно.
То был самый обычный заказ — такие каждая контора принимает десятками. И компьютер не замедлил откликнуться:
— Мы с удовольствием принимаем ваш заказ. Устроит вас «Рифей-восемь»? Компдрайвер, музыка, телефон, кондиционер…
Пришлось дослушать до конца: когда перебиваешь, компьютер иногда дает сбой.
— Ваше предложение меня устраивает.
Когда стараешься говорить женским голосом, почему-то сразу начинает першить в глотке.
— Это крайне приятно. На какой срок вы желаете нанять машину?
— Первоначально — на неделю.
Она будет нужна мне на час. Ну, может — чуть дольше. Заказ на неделю — всего лишь маленькая скидка — из тех, какие делает заяц, удирая от лисы. Заказы будут искать в первую очередь краткосрочные.
— На неделю. Очень хорошо. Ваш способ оплаты?
— Немедленно — карточкой по телефону, в рамках этого разговора.
Автомат назвал сумму.
— Подтверждаю согласие, — сказал я.
— Контора подтверждает сделку. Желаете взять машину здесь?
Это был главный вопрос.
— Нет. Прошу выслать компдрайвом по адресу… Я назвал ближайший пункт, куда машину мог довести компдрайвер.
— Принято. Мы готовы принять перечисление.
— Осуществляю.
Заранее приготовленную банкирку я вставил в соответствующую прорезь телефона. Не свою, понятно, а покойницы. Нажал кнопку. Секунда, другая…
— Платеж принят. Ждите машину в пределах получаса. Контора желает вам приятных поездок.
Компьютер разговаривал женским голосом, очень приятным и даже сексуальным; но я поборол искушение ответить моим природным голосом. Пропищал:
— Благодарю вас.
На этом разговор закончился. Секунду я колебался: выкинуть карточку или задержать? Денег там оставалось еще немало. Но второй раз я не рискну ее использовать. Хотя — как знать? В пиковых ситуациях мало что помогает так успешно, как деньги.
Теперь осталось сделать еще одну скидку — и в путь, чтобы успеть к месту прибытия машины одновременно с нею.
Я вытащил телефон — на этот раз свой, персональный. Включил и набрал номер — тоже мой собственный, домашний.
Мое жилье ответило после второго звонка:
— Вас слушают.
Это говорю, естественно, не я: я сейчас нахожусь здесь, а не дома. А там — какой-то другой мужчина: низкий баритон, что называется, бархатный. Обладателю такого тембра гарантирован успех у женщин. Как его имя — не знаю, да и никто не знает. Но это неважно.
Нажата кнопка рекордера. И в ответ звучит мой голос:
— Это я. Я в опасности. Нужна помощь.
— Какая помощь нужна?
Если в моем жилье сейчас уже находятся чужие, они не услышат этого разговора: телефон они найдут разве что после многочасового обыска, даже с применением электроники: он надежно заэкранирован. Это не сетевой аппарат, а такой же мобильный; значит, разговор можно только перехватить соответствующими средствами. Но как раз против этого у меня нет ни малейших возражений. Больше того: я надеюсь, что служба прослушивания и перехвата работает сейчас так внимательно, как никогда. И разговор будет уловлен и записан. А главное — немедленно окажутся принятыми срочные меры.
Я аккуратно уложил аппарат на фундамент длинного бетонного забора, вдоль которого сейчас шел. Больше не надо слушать: я и без того знаю, как разговор будет развиваться дальше:
— Нужен скользун. А еще лучше — агралет. Мне следует срочно свалить отсюда. Куда — решу потом.
Голос мой звучит тревожно и оттого особенно убедительно. Хотя сам я в это время даже не разжимаю губ.
Следует вполне объяснимая пауза: мой собеседник выясняет возможности.
— Агралет сейчас не могу. Будет машина, но ходкая. Бумаги?
— Полный комплект на любое имя, но, конечно, с моими опознавательными.
— Найдешь в машине. Где ты? Тут мой голос понижается до прямо-таки интимного уровня. Ничего: я уверен, что те, кому следует, разберут:
— На Минском шоссе, в сотне метров от Пятого кольца. Я остановлю ее стоппером. Настрой драйвера соответственно.
— Уловил. Успеха.
И — отбой.
Рекордер выключится, потому что запись кончится.
(Это делается очень просто. Сочиненный заранее текст разговора записывается двумя аппаратами: реплики первого собеседника пишет один, реплики другого — второй, в каждой записи соблюдаются паузы для собеседника. Главное — выдержать нормальный темп обмена репликами — в соответствии с содержанием разговора. За собеседника можете говорить и сами — на другом уровне или через фильтр; но лучше, конечно, вести диалог с другим: мне подговаривал приятель, артист оперетты, мы записали четыре разных варианта. Трудно ведь предсказать, как именно сложится ситуация. Сделав дело, мы крепко выпили, и я помог ему забыть весь этот эпизод.)