Кольцо вечности

Вентворт Патриция

Джо Тернберри покраснел.

— Минут двадцать, может, двадцать пять.

— Продолжай! Ради чего я привел тебя сюда? У тебя что, память отшибло? Расскажи мистеру Фрэнку то, что говорил мне!

Джо покраснел еще больше.

— Я сказал мистеру Стоуксу, что проводил ее до фермы, она попрощалась, вошла в дом и закрыла дверь, а я направился к миссис Госсетт, у которой я снимаю комнату.

— Правильно, — подтвердил Джосая Стоукс. — Мы слышали, как хлопнула дверь. Кухонные часы показывали Двадцать минут девятого, а они спешат самое большее на пять минут. Моя жена крикнула: «Мэри, это ты?», — но никто не ответил. Пес поднялся, направился к двери, но не залаял. Незнакомого человека он встретил бы лаем, но Мэри и Джо он знает. Моя жена сказала: «Ладно, она спустится

выпить чаю», — но Мэри не пришла. Через четверть часа моя жена поднялась и постучала в комнату Мэри, но ей никто не ответил. Мы подождали еще немного, а потом жена снова сходила наверх. Мэри в комнате не оказалось. Жена разволновалась, мы обошли весь дом, но Мэри не нашли. Я с фонарем обошел весь дом снаружи, звал племянницу, но она не отозвалась, и мы решили, что ошиблись. Может, хлопнула вовсе не дверь. В старом доме часто слышатся разные звуки — то половицы скрипят, то ставни. Я сказал жене, что Мэри наверняка приедет следующим автобусом, без десяти девять. В половине десятого я отправился в деревню к миссис Госсетт, где застал Джо Тернберри — он сидел в кухне и слушал радио. Джо сообщил, что привел Мэри домой в четверть девятого. Тогда я подумал: «Она куда-то опять ушла, вот в чем дело, и, похоже, до сих пор не вернулась». Прошли вместе с Джо по дороге, но Мэри не встретили. Мы подождали немного, а потом жена сказала: «Сходи-ка в Эбботтсли, к мистеру Фрэнку. Не нравится мне все это. Как бы нам потом не винить себя за то, что мы сидели сложа руки». Мы направились сюда, а по пути встретили горничную, выходящую из автобуса.

Фрэнк быстро спросил:

— На ферме есть телефон?

— А как же, есть. Мы поставили его после войны.

— Тогда мы позвоним миссис Стоукс и спросим, не вернулась ли ваша племянница. Здесь есть аппарат.

Мэгги Белл услышала негромкий сигнал телефона, который заставил миссис Стоукс выбежать из кухни, где она сидела вместе с собакой. Все в деревне знали, когда кто-нибудь кому-нибудь звонил. Диван Мэгги по ночам служил ей постелью. Она спала плохо и подслушивала телефонные разговоры до полуночи, хотя после одиннадцати жители деревни редко кому-нибудь звонили. Протянув руку, Мэгги сняла трубку и услышала голос мистера Стоукса:

— Это ты, мать? Мэри дома?

Миссис Стоукс торопливо отозвалась:

— Нет, нет. Где же она задержалась?

Мистер Стоукс буркнул:

— Не знаю, — и повесил трубку.

Мэгги услышала щелчок и тоже положила трубку. Услышанное почти не заинтересовало ее. Без четверти одиннадцать — не такой уж поздний час. В Лентоне идет отличный фильм — многие уже ездили смотреть его. Горничным из всех домов округи обычно давали выходной в субботу, поскольку в этот день последний автобус из Лентона приходил поздно. В другие дни этот автобус не ходил, только по субботам, а что толку брать выходной, если приходится возвращаться домой еще до девяти? Мэгги задумалась, с какой стати Стоуксы так волнуются о Мэри. Мэри Стоукс из тех девушек, что не боятся возвращаться домой за полночь. Она вообще никогда не торопилась домой, и Мэгги не винила ее за это. Стоуксы просто паникеры с устаревшими взглядами. А все потому, что на ферме нет молодежи. Жаль, что двое их сыновей погибли на войне. А третьему нет дела до фермы — он помешан на самолетах. И хорош собой. Конечно, было бы лучше, останься он на ферме. Тогда эта гордячка Мэри не стала бы разгуливать по ночам. И старикам не пришлось бы беспокоиться за нее — никуда она не делась бы. «Не надо искать — вернется опять, хвост завернув колечком», как говорится в детской песенке.

Но на пути домой Мэри Стоукс неожиданно столкнулась с препятствием.

Глава 13

Ее нашли утром, под охапкой сена в заброшенной конюшне в дальнем углу двора. Со сломанной шеей.

Мэгги Белл все утро слушала телефонные разговоры. Первым из них был звонок в Лентон. Инспектор Смит говорил кратко и резко, чему Мэгги не удивилась. Она похолодела, слушая заключение эксперта. Потом Фрэнк Эбботт звонил в Лондон, в Скотленд-Ярд, чтобы поговорить со

старшим инспектором Лэмом. Но инспектора в это воскресное утро не оказалось на месте, пришлось передать ему просьбу, чтобы перезвонил.

Мэгги не выпускала из рук трубку добрых два часа и наконец дождалась разговора инспектора и Фрэнка, который находился на ферме Стоуксов. Пусть в Лондоне он сержант Эбботт — здесь же он просто Фрэнк, и никто другой. Мэгги внимательно выслушала весь разговор.

— Это Эбботт, сэр. Я решил сразу сообщить вам о случившемся: та девушка убита.

В трубке послышалось ворчание.

— Та, что сообщила о загадочном убийстве?

— Да, сэр.

— Думаете, ей заткнули рот?

— Может быть. Или просто совпадение.

— Такое иногда случается. Забавно. Пожалуй, я приеду. Встречайте меня в Лентоне днем. Позднее я перезвоню и сообщу точное время.

На Томлинс-фарм продолжалась суматоха, какими обычно сопровождаются убийства. Прибыли врач, фотограф, эксперт, снявший отпечатки пальцев, и, наконец, — карета скорой помощи. Погибшей девушке скучно жилось на ферме, но ее смерть развеяла скуку.

Миссис Стоукс с покрасневшими и опухшими от рыданий глазами готовила чай с домашним хлебом всем, кто появлялся в доме. Убийство — еще не повод пренебрегать законами гостеприимства. Джосая сопровождал целую толпу официальных лиц. Всякий раз, оставаясь наедине с мужем, миссис Стоукс утирала слезы и твердила одно и то же:

— Не могу поверить, что Джо Тернберри способен на такое.

Ответ Джосаи тоже был одним и тем же. Он ерошил волосы тупыми загрубевшими пальцами и спрашивал:

— С чего ты взяла, что это был Джо?

— А кто же еще? Пес не залаял. Чужого человека он не подпустил бы к дому.

Джосая затеребил волосы.

— Если это был не чужой человек, мать, то это еще не значит, что виноват Джо.

Миссис Стоукс всхлипнула.

— Я училась в школе с его матерью, — сообщила она и отвернулась, наполняя чайник.

К вечеру у всех жителей Дипинга сложились свои версии убийства. Многие в округе были готовы поверить, что Мэри Стоукс зашла слишком далеко, раздразнила Джо Тернберри, и он не выдержал. Миссис Мэйхью, кухарка из Эбботтсли, не преминула прочитать наставление Рут и ее сестре Гвен.

— Вы, молодые девицы, ведете себя так, что ничего другого и не заслуживаете! Терпению мужчин рано или поздно приходит конец. Так я говорила своей Эмми, когда Чарли ухаживал за ней. «Сделай наконец выбор, детка, — твердила я. — Если он тебе по душе — бери его, а если он тебе не нравится, скажи об этом прямо. Он весь на нервах, это даром не проходит. И не говори потом, что я тебя не предупреждала».

Рут испуганно молчала, а Гвен хихикала и гримасничала. У нее был друг в Лентоне, она ловко держала его на крючке, но, конечно, доводить дело до убийства не собиралась.

День продолжался. Фрэнк Эбботт встретил инспектора без четверти семь в Лентоне. Мисс Силвер закончила читать витиеватые мемуары преподобного Августа Грея. Сисели играла на органе на утренней и вечерней службе. Вечером ее слушал Грант Хатауэй; он покинул церковь вместе с Сисели и ее родителями на виду у всех собравшихся. Никто так и не понял, имел ли успех его жест. Грант беседовал с супругами Эбботт, они отвечали ему, Сисели не открывала рта. Если она и злилась на кого-нибудь сильнее, чем на Гранта, то лишь на себя — за то, что она послушно плелась домой вместе с родителями, до смерти боясь появляться на улице в темноте. Но если Грант надеется добиться чего-нибудь таким способом, он жестоко ошибается. Сисели даже не пожелала ему спокойной ночи.

Воскресенье кончилось, наступил понедельник. Прошло девять дней с тех пор, как Мэри Стоукс с криком прибежала в деревню из рощи Мертвеца. Девять дней могут многое изменить.

Глава 14

Старший инспектор Лэм сидел за столом в гостиной Томлинс-фарм. Два альбома и семейная Библия были убраны вместе с салфетками, на полированной ореховой столешнице расположились пресс-папье, чернильница, подставка для ручек и чемоданчик, набитый бумагами.