Кольцо викинга
Шрифт:
"Хочешь, не хочешь, а придется…" — ночевать здесь, в присутствии покойника, ему вовсе не улыбалось.
Захоронить полуистлевшие останки сумел только через пару часов усиленной работы подручными средствами.
Уже не обращая никакого внимания на хлещущий дождь, вернулся в избушку.
Вновь натянул чужую одежду и, даже не пытаясь осмотреться, устроился на кривенькой скамеечке, у стены. Как ни устал, заставить себя устроиться на ложе покойного волхва не сумел.
Опустил голову на березовую чурку и тут же уснул. Сказалось почти трехдневное бодрствование.
Не разбудили даже громовые раскаты грома и полчища клопов.
Однако проснулся от дикого зуда. Подскочил с неудобной лежанки и ломанулся в двери.
Дождь уже прекратился. Ночной ливень принес не только свежесть. Повсюду виднелись промоины от стекавших с холма потоков воды.
"Если здесь так, то сколько ее в низине? Общине пришлось вовсе плохо…" — невольный вопрос-сожаление повис в воздухе.
"А мне какая разница? — удивился Кубик. — Дождусь рассвета, и ноги моей в этом клоповнике не будет".
В ожидании восхода выполнил небольшую разминку, благо, что подручных снарядов оказалось в избытке. Убил двух зайцев: насыпал поверх наскоро выкопанной могилы волхва небольшой холм из валунов и разогрелся.
Настроение улучшилось: "Живы будем…" С удовольствием сполоснулся из небольшой лужи, набравшейся в яме от вывернутого с корнем дерева.
Выпрямился, стряхивая с мокрой головы капли, и вдруг разглядел у подножия холма толпу.
Одетые в длинные рубахи, мужчины шли быстро. Можно сказать торопливо. И судя по торчащим над головами острым двурогим кольям, шли вовсе не с мирными намерениями.
"Попал, — сообразил Кубик, прячась в землянку. — Обложили…" Успев понять, что кроме как по южному склону, вырваться из ловушки не получится.
"Сдается мне, что это дело рук одноглазого… — с искренним сожалением рассудил Вовка. — И дернула меня нелегкая его спасать?"
"Интересно, в курсе эти крестьяне, что их, так сказать, жрец, говоря попросту, "склеил ласты"? А то ведь могут и мне предъявить?"
"А тебе так и так не избежать объяснения, — сообразил он, глянув на свой наряд. — Чужак, оскорбивший их идола, да еще в доме исчезнувшего волхва? Тут особого ума сообразить не требуется. На стельки порвут, и никакое здоровье не поможет".
Он тяжело опустился на скамью: — Вот это и называется, влип…"
Не прошло и пары минут, как до слуха Кубика донеслись голоса. Вопреки ожиданиям, звучали они не возмущенно, а скорее просительно.
Кубик решительно выдохнул и встал: "Будь, что будет…" Оглянулся в поисках какого-нибудь оружия и заметил прислоненный к стене посох. Из твердого, отполированного руками, дерева, с тяжелым, даже на вид, серебристо-черным набалдашником.
"Нормально. Для ближнего боя сойдет, — примерился он к импровизированному копью. — Прорвемся… Эх, голову бы еще прикрыть… А то колом уделают, и привет".
Скользнул взглядом по оскаленной волчьей морде: "А чего? Тут не до брезгливости, дай бог, живым уйти".
И, не рассуждая, напялил страхолюдную маску.
Маскарадный убор оказался довольно удобным. Нащупал и застегнул у подбородка литую пряжку, покрепче завязал пояс и резко выдохнул.
— Вперед, — словно перед выходом на помост, скомандовал он и рванул дверь.
Гомон тут же стих. Кубик обвел глазами стоящих возле деревянного идола людей.
"Ого, душ сорок…" — прикинул он количество возможных противников. Не крупные, но жилистые. Почти все с длинными неровными бородами, угрюмо молчащие, люди смотрелись сплошной, угрожающе-темной массой.
Он уперся тяжелым посохом в землю и приготовился к сражению.
Негромкий голос донесся из толпы. — Кощун? — не сумел сдержать изумления простолюдин.
Люди медленно расступились, и на полянку шагнул крепкий, с широкой, окладистой бородой, мужик. Первое, что успел разглядеть в новом персонаже Кубик, были сапоги. Не те, ободранные, перемотанные бечевой лапти, как на остальных, а настоящие кожаные сапоги. Да и вся одежда на нем выглядела куда как приличнее.
"Главарь? Или как там?.. " — сообразил Вовка.
Человек выпрямился и вдруг сдернул с головы шапку. Низкий поклон позволил разглядеть приличных размеров плешку на его затылке.
— Принял Велес Сварогов наши дары. Внял просьбам, — с истинным восторгом произнес старший. — Вернул нам своего Волхва.
Кубик едва не выронил посох: "Как так? Несмотря на то, что произнесено все было на свистяще-цокающем говоре, смысл оказался понятен".
Однако сумел побороть всплеск эмоций, только крепче сжал мгновенно вспотевшую рукоять посоха.
"Как говорится, молчи, дурак, за умного сойдешь", — принял он к руководству старую истину. Вздернул голову и шевельнул маской, дико воняющей прелой псиной.
— Принес нам в вечор весть Криваш… — уже напрямую обратился глава делегации к молчащему Вовке, сообщив очевидное. — Поведал, как по неведению своему нарушил покой твой, руку поднял на слугу великого Семаргла. Страшно отомстил за то Велес всему роду нашему. Разбил огненной палицей родовой очаг… Залил водой с небес… огонь в домах наших.
— Прими кровь нечестивого Криваша в дар Великому. Смиренно просим, заступись за нас перед могучим воином небесным.
Говорящий дернул плечом, и толпа выплюнула на утоптанный пятачок Криваша. Единственный глаз неудачливого промысловика заплыл, да и весь вид его говорил, что тому пришлось весьма несладко.
Вслед за провинившимся простолюдином из общей массы возникло еще два мужичка довольно серьезного вида. Они сноровисто ухватили пленника под руки и распластали на плоском камне. Один из палачей выхватил из-за пояса длинный кривой нож.