Кольцо викинга
Шрифт:
Белобрысый гигант отпрянул от Егора, размахнулся и легонько ударил его кулаком по груди. Потом еще раз, и еще.
— Давай, брат! Дыши!
Он прижал к груди Егора широкие ладони и несколько раз ритмично надавил. Тело Волчка содрогнулось, он открыл глаза и закашлялся, изрыгнув на Торта фонтан воды.
Гигант вытер лицо рукой и пробасил, глядя на Егора:
— Живой?
— Жи… вой, — сдавленно произнес в ответ Егор и снова закашлялся.
Торт снял с себя меховую шапку и натянул ее на голову Егору.
— Грейся!
Затем
— Глотни!
Егор глотнул. Закашлялся, а затем глотнул снова.
— Руки-ноги шевелятся? — осведомился Торт.
— Да… — пробормотал Волчок. — Только холодно.
— Ничего, отогреешься.
Гигант поднялся на ноги, быстро прошел к саням, снял с них пластиковую упаковку с шерстяным одеялом, быстро разорвал ее, встряхнул одеяло и, расправляя его на ходу, вернулся к Егору.
— Потерпи, брат, — сказал он, заботливо укрывая Волчка одеялом до самого подбородка. — Сейчас поставлю термопалатку и разожгу примус.
И Торт взялся за дело. Действовал он быстро и умело, и вскоре красная термопалатка была прочно установлена среди ледяных торосов. В пылу работы Торт не замечал, что снег вокруг него окрасился кровью, стекающей с его израненных рук.
Закончив установку, белобрысый гигант поднял Волчка на руки, внес в палатку и аккуратно уложил его на пластиковую раскладушку. После чего разжег примус и полез в рюкзак за сухой одеждой для Егора.
…Восемь часов назад вездеход, на котором ехали Егор и Торт, налетел на торос. Кусок льда раскурочил мотор. До полярной станции «Север-3» оставалось около сорока километров, и Егор с Тортом решили преодолеть их на лыжах. В прицепе вездехода находился утепленный вольер с тремя ездовыми собаками. Егор умело запряг собак в сани, нагруженные провизией и необходимыми в путешествии вещами, главными из которых были термопалатка, примус, спальные мешки и несколько бутылок с керосином.
— Чувствую себя пьяным биатлонистом-неудачником, сбившимся с трассы, — сказал Торт в тот момент, когда они встали на лыжи.
— У нас есть снаряжение, сани и собаки, — возразил ему Волчок. — И мы знаем, куда идти.
Гигант усмехнулся:
— Собаки. Три ленивых пса, которые всю дорогу дрыхли, как сурки, и жрали в шесть глоток.
— Ты их недооцениваешь, — возразил Егор. — В поселке мне сказали, что это настоящие ездовые хаски. Ходить в упряжке — их любимое занятие.
— На свете нет ни одного идиота, который по доброй воле будет ходить в упряжке. Даже среди зверей, — изрек с мрачным видом Торт.
И ошибся. Собаки везли сани резво. И все было бы хорошо, если бы не полынья, в которую они угодили. Егор бросился в воду, чтобы спасти собак и снаряжение. Перед тем как хлебнуть воды, он успел выбросить на лед собак и вытолкнуть сани с прикрепленными к ней рюкзаками. А вот о себе позаботиться уже не смог.
…Когда Егор снова открыл глаза, Торт сидел в углу палатки, сунув руки в карманы пуховой куртки. Уродливое, перекрученное судорогами лицо его было бледным, как снег, а в глазах застыла боль.
— Торт! — хрипло позвал Егор. — Ты как?
— Ничего. — Здоровяк улыбнулся побелевшими губами. — Я в порядке. Пока ты спал, я накормил собак.
Егор повернул голову и взглянул на трех псов, тихо поскуливающих в углу термопалатки. Псы были напуганы, и сперва Егор не понял почему. И лишь спустя несколько секунд обратил внимание на то, что все вокруг перепачкано кровью.
— Покажи руки, — сказал он белобрысому гиганту.
— Зачем? — пробасил тот.
— Покажи! — повторил Волчок.
Торт нехотя достал руки из карманов куртки и показал их Егору. С кистями рук Торта происходило нечто жуткое — они пульсировали и трещали, кости и суставы ходили ходуном, раны то затягивались, то снова раскрывались и сочились кровью.
Широкий лоб гиганта покрылся бисеринками пота, кожа на лице посерела. Было видно, что метаморфозы причиняют ему страшную, нестерпимую боль.
Перехватив вопросительный взгляд Егора, Торт виновато проговорил:
— Не знаю, что со мной. Но, кажется, на этот раз все слишком серьезно.
— Где ампулы со стабилизатором?
— Их больше нет. Они ушли под лед вместе с аптечкой.
Егор прерывисто вздохнул. Потом посмотрел на белобрысого гиганта ободряющим взглядом и сказал:
— Ничего. С тобой и прежде такое случалось.
— Верно, — согласился Торт. — Но, кажется, на этот раз все выходит из-под контроля. Я расклеиваюсь, брат. Ничего не поделаешь.
— Ерунда. Процесс регенерации идет чуть дольше, чем обычно. Это еще ни о чем не говорит.
— Мои руки уже не будут руками, — возразил Торт внешне спокойным голосом, в котором Егор расслышал нотки тоски и отчаяния. — И не только руки. Кажется, процесс распространяется на все тело.
Спустя примерно час Егор окончательно оклемался, а здоровяку Торту стало хуже. Он уже не сидел, а лежал, накрывшись одеялом, и беспрестанно дрожал.
— Держись, брат, — подбадривал гиганта Волчок, пытаясь напоить его теплым чаем из термоса.
— Убери… — прохрипел Торт и попытался оттолкнуть кружку.
Волчок хмуро посмотрел на его пальцы — они утолщились, стали узловатыми и темными, и при этом продолжали пульсировать, словно никак не могли определиться с формой. Торт заметил, что Егор разглядывает его пальцы, и поспешно сунул руку под одеяло.
— Прости, брат, — сказал он с угрюмой усмешкой. — Знаю: отвратительное зрелище.
— Видал и похуже, — сказал Егор. — Отдыхай. Скоро нам в дорогу.
Торт послушно закрыл глаза.