Кольцо
Шрифт:
— Шапито, — обреченно пробубнела Юля.
***
Борт торгового судна "Звезда Крессалии".
— Это то о чем я тебе давно уже говорила, Рид.
— Когда у тебя будет на руках всё необходимое, Ким, я с удовольствием с тобой пообщаюсь. Сейчас прости, у меня водные процедуры.
Как можно быть таким? Недоумевала старший инженер. Это же прорыв, ну и сумасшедшие деньги, само собой. Уже три дня она мониторила сведения из источников со "дна колодца". И то что было вычленено и определено как суть ситуации, просто ввергло ее в исследовательский экстаз. Магия, как они там это называют. А по сути оперирование некими неизвестными энергиями. Это сумасшедшие перспективы для науки и для нее, разумеется.
— Здравствуй, лапочка, — Ким вздрогнула от незнакомого голоса того, кого никак в этой закрытой секции не должно было быть. — Значит не только Великая Динария добралась? Занятно. Ого. В этой вселенной вы уже 13 тысяч местных лет. Какая прелесть. Эх, а мой предок так возмущался теми глупыми девственницами, а оно вон как вышло. Как же там было? А.
"Один и из сотен, пелену прорвет
и там пленен он будет спящей половиной.
И обретут тогда, те жаждет кто приплод,
лишь только будучи невинны."
Ким словно крепко приложили по голове. Как? Как он может знать священные тексты древних? Она будучи членом ордена "Посвященных", лишь на 116ом году членства, была посвящена, а тут… Немыслимо. А про Динарию, прародину предтеч? Ей было страшно. И она догадывалась кто это. Тот "даритель", чей образ невозможно получить никакими техническими средствами. Ни с примитивных устройств Землян, ни из их памяти.
— Значит это ты хотела меня видеть, крошка? Вот он — я. Спрашивай.
— Откуда? Тексты? — прохрипела Ким Лиро старший инженер торгового судна "Звезда Крессалии", корпорация "Далекий Свет", империи Дотаран, повернуть на лево от центра галактики.
— Ты про то натужное пророчество? О, это теплые воспоминания от моего предка. Он тогда совсем юн был и очень сентиментален, но это не помешало ему посмеяться над ситуацией, когда уже глаз перестал дергаться. Но ты спросила вовсе не то, что тебя так интересовало последние три дня. Былое оставим истории.
— Магия! Как? Что нужно, чтобы сотрудничать по этой теме? Я ученый и в этой помойке Дальний Свет лишь из-за обстоятельств. Я жажду знаний. Я готова на все, чтобы их заполучить.
— Какой сумбур. Ладно, я уже порылся у тебя в голове. Не бойся я там ничего не трогал, просто смотрел, лукавая девочка. Я таким же был первые лет 300. Но раз ты столь жадная до знаний, то вот тебе конфетка, милая. Прощай. И да, не нужно вашим жадным и глупым руководителям знать об этом всём. Ты же не хочешь, что бы я наведался к вам ТУДА, на лево от центра галактики.
Ким еще какое-то время бессмысленно сверлила взглядом то место где совсем недавно стояло ЭТО. Ей было страшно. На все еще выставленной ладони лежала эта местная отрава, а по сути леденец на палочке. Механически развернув цветастую и до глупости нефункциональную обертку, она решительно поместила дар в рот.
***
Кутейников был мастером интриг, циничной сволочью и эффективным прагматиком. Но он имел, как и все мы слабость. Веня был психологически травмирован отказом. Да. Его, тогда еще доцента, бортанула муза всего научного мира. Эта шлюха успела поперевдохновлять половину столичных светил. Причем во всевозможным направлениях современной науки. Веня, по ее мнению был не столь перспективен, а точнее он был хитрой сволочью и дельцом, а не рохлей задохликом, витающим в высших материях, поэтому "Нет" оставило незаживающую рану в его сердце. Но теперь он пренебрегая здравым смыслом, блестел безумным взглядом, когда упивался унижением этой профессиональной вдохновлялки.
— Слышь мужик, эт тут чо ли?
— Тут, родной, тут. Заходи.
— А ты и будешь сидеть, ну пока я… это… ну того?
— Не стесняйся. Риточка уже заждалась.
— Чот я не…
— Не того, так зови следующего. Не задерживай очередь.
— Не, ну чо ты? Раз надо, так надо, — сказал далнобой спуская штаны.
Маргарита Голубева получила четкие указания от Господина, известного в миру как Карцев, всецело подчиняться Вениамину Олеговичу и выполнять ЛЮБЫЕ его приказы. Вот больной старикашка и пользовался широтой полномочий, утоляя свои извращенные фантазии, воплощая свою страшную месть.
Картонка, недалеко от традиционного места ночевок водителей большегрузного транспорта, с призывной надписью о бесплатной чистенькой давалке, конечно привлекла интересующихся. Это место уже успело стать сверх популярным и иногда даже выстраивалась очередь.
Маргарита была красивой женщиной и пока еще не очень пострадала от внимания клиентуры. Всего-то третий день.
— Риточка ты опять забываешь стонать. Видишь наш гость никак не соберется… с мыслями.
— Дык, когда урод какой-то пялится, — едваслышно пробубнел "гость".
Риточка издала так себе стон.
— Живее, артистичнее, дорогая. Станиславский решительно осуждает.
Маргарита попыталась изобразить артистизм. Но приказы Кутейникова не меняли ее эмоциональный фон, как если бы это было посредством кольца и от Господина.
— Слышь, как тебя, ущипни ее там, чо она под тобой как неживая.
— Вася, — ответил пыхтящий мужик. И ущипнул Риту за сосок.
— Во! Другое ж дело. Рита, скажи Василию, что его научная работа очень перспективна и многообещающа. А ты, как его муза, постараешься вдохновить его на ратные<гадкий смешок> подвиги.
— Чо? — прифигел, уже жалеющий, что поддался на подначки приятелей и пришел сюда, Василий.
— Ты Вася не отвлекайся. Риточка, мы ждем.
Женщина выполнила требующееся.
— Слыхал Вась? В тебя верят! Поверни ее уже и прогрей сзади как следует. Нельзя же обманывать ожидания такой женщины.
Спустя пару минут все завершилось и матюгающийся про себя Василий вышел из помещения.
— Следующий, — заорал Веня.
— О. Эт нормально, мля. — зашел живчик. — Слышь мужик а она прям все делает?
— А то! Все что душе твоей пожелается, дорогой.
— И на халяву? — а узрев утвердительный кивок, лихо захохотал, и отпустил звонкий шлепок все еще стоящей на четвереньках музе.
В этот момент в помещение был втолкнут Карцев, что ожидал своего больного профессора снаружи, а следом за ним влетел лысоватый колобок.
— Риточка! — завопил он. — Ссскоты!
И выхватив 226ой Сиг — подарок от швейцарских коллег, разрядил его сначала в Кутейникова, а затем и в остальных двух мужчин.