Колдовская любовь
Шрифт:
Создавшуюся ситуацию требовалось немедленно обсудить с кем-то здравомыслящим. Генерал Орлов в данном случае не годился. Он и без того колеблется. Поняв, что у Гурова ничего не получается, Орлов может с легким сердцем отправить его куда-нибудь к черту на кулички и целиком положиться на судьбу. Против обстоятельств не попрешь, как говорится.
Не хотелось Гурову сейчас тревожить и Крячко. Тот и без того был на пределе. Наверняка он испытывал сейчас чувство вины перед Гуровым, перед племянником, перед генералом и вообще перед всем светом. Наводить на него дополнительное уныние
Неожиданно Гуров поймал себя на мысли, что ему очень хочется услышать голос своей новой знакомой. Вряд ли она могла ему чем-то сейчас помочь, но рассудительный и одновременно бесшабашный образ мыслей Надежды притягивал Гурова. Она не теряла головы во время опасности и при любых обстоятельствах мыслила хотя и парадоксально, но трезво – в этом у Гурова уже была возможность убедиться.
Он вспомнил о ее предложении поднять шум в газетах. Тоже не самая глупая мысль, в принципе, только пока что шум поднимать не из чего. «Позвоню-ка я ей, – подумал неуверенно Гуров. – Судя по всему, она должна быть сейчас дома. Может быть, ей требуется помощь… Может быть, она что-то узнала про Василькова… Не в главк же возвращаться».
Действительно, возвращаться в главк с пустыми руками и с неясными перспективами не хотелось. Общество молодой симпатичной женщины сейчас было бы как нельзя кстати. Гуров только опасался, что у Надежды могут найтись сейчас более важные дела, чем общение с таким ископаемым, как оперуполномоченный Гуров.
Прислонившись к парапету набережной, он набрал номер девушки и, понизив голос, сказал в трубку:
– Добрый день! Это Гуров. Узнали?
Голос у Надежды был, разумеется, заспанный. Особой радости в нем Гуров не уловил.
– А, это вы, герой-одиночка… – вяло протянула Надежда. – Привет-привет!.. Чего звоните? Соскучились или нужда заставила?
– И то и другое, – сказал Гуров.
– Понятно, – заключила Надежда. – Только я сейчас никакая. Может, поближе к вечеру поговорим?
Не скрывая разочарования, Гуров ответил:
– Жаль! Признаться, я надеялся поплакаться вам в жилетку. Не знаю, в чем тут дело, но мне вас не хватает. Наверное, это что-то мистическое. Может быть, вы действительно воплощенная надежда?
Девушка немного помолчала, а потом спросила подозрительно:
– Вы, может, влюбились?
Гуров улыбнулся.
– Наверное, я непременно это сделал бы, если бы мы встретились лет эдак тридцать назад. Вы очень привлекательны – не знаю, говорил ли кто-нибудь вам про это? Но я уже нашел свою последнюю любовь. Так что рассчитывать вам определенно не на что, – пошутил он.
Надежда шутки, кажется, не заметила.
– Ну, слава богу! – с облегчением сказала она, не заботясь о некоторой жестокости своих слов. – А то я уж было решила, что придется думать, как остудить вам голову. Стареющие ловеласы – самый тяжелый контингент. Они рассчитывают не только на любовь, но и на уважение к своим сединам.
Теперь Гуров рассмеялся.
– Вы – поразительная девушка! – сказал он искренне. – Нет, с моей головой все в порядке. А мои седины отдельного уважения не требуют. Мне просто хотелось поговорить.
– Да? Тогда ладно, –
– Вы можете дать мне координаты этого человека? – волнуясь, спросил Гуров.
– Могу, конечно, – зевнув, сказала Надежда. – Только на хрена они вам? Знаете что? Пойдемте со мной сегодня на вечеринку – этот человек там обязательно будет.
– Гм, а это удобно? – спросил Гуров. – И потом, на вечеринке вряд ли удастся нормально поговорить…
– Почему это? – удивилась Надежда. – В общем, я хочу спать. Если надумаете, подгребайте на Цветной бульвар часам к… Вообще-то вот что – у вас есть машина?
Гуров на секунду задумался.
– Думаю, что есть, – все-таки сказал он. – За вами заехать?
– Это было бы здорово, – ответила Надежда. – Заезжайте. В десять вечера. О'кей?
– О'кей! – сказал Гуров в уже загудевшую трубку.
Глава 13
Гурову редко приходилось бывать на современных вечеринках, и он всегда чувствовал при этом себя неловко, словно пожарник, случайно попавший на хоровод в детском саду. Спасало Гурова то, что ходил он туда не ради удовольствия – это всегда бывало вызвано служебными интересами. Это обстоятельство позволяло ему смириться со своей чужеродностью, которая порой выглядела буквально невежливо.
На этот раз вечеринка была устроена, кажется, по поводу чьего-то дня рождения. Кто является виновником торжества, Гуров так толком и не понял. Из сумбурных и поверхностных объяснений Надежды он сумел уловить только одно – на вечеринку приглашены главным образом работники искусства и «вообще интересные люди».
Действо состоялось в уютном погребке, куда набилось человек триста, не меньше. У Гурова в глазах рябило от сверкающих одеяний, причесок всех цветов радуги, от ярко раскрашенных женских лиц. Надежда сразу же куда-то потерялась, и Гуров остался совершенно один. Он скитался среди всеобщего безумия, среди разноцветных огней и пенящихся бокалов с шампанским, как корабль со сломанными мачтами посреди океана.
Несмотря на свойскую, даже панибратскую манеру, которая царила в обществе, Гурова никто не трогал. Он обратил внимание, что публика, в общем-то, старается даже держаться от него подальше, видимо, тонким художественным нюхом сразу определяя в нем полицейского. Это его не смущало – он давно привык ко всеобщей нелюбви. Это было нормально – лишь бы никто не вздумал предъявлять вещественных доказательств своих чувств. В подвыпивших компаниях такое случалось.
Бестолково потолкавшись среди гостей, Гуров наконец понял, что ему следует найти себе занятие, которое займет его целиком, не давая времени ощущать себя чужим на этом празднике. Гурову было необходимо разыскать Надежду.