Колдовской круг

Пономаренко Сергей Анатольевич

Облачен он был в длинную белую рясу и накидку с капюшоном, окаймленную белой фашью, с вышитым гербом с двумя ключами. На груди поблескивал массивный золотой крест, украшенный драгоценными камнями. Когда на крест падал свет, они сверкали, притягивая взор. На голове у Папы была белая цилиндрическая шапочка дзукетто.

Докладывал Дитрих фон Ним, его то и дело прерывал Папа, когда тот начинал говорить напыщенно, гордясь своей ловкостью в ведении тайных переговоров с герцогом Фридрихом Австрийским. Так и не дослушав длинный сбивчивый рассказ секретаря, Папа Иоанн резко прервал его:

— Герцог Фридрих с армией не придет мне на помощь, это главное и единственное, что ты должен был мне сказать! Ты не оправдал моего доверия, не сумел убедить герцога. Пошел прочь!

Секретарь побледнел, и, склонив голову в поклоне, пятился до самых дверей. Мне было известно, что в недалеком будущем фон Ним сыграет немаловажную роль в низложении Папы Иоанна. Несмотря на мое отрицательное отношение к Балтазаре Косса, он все же напоминал льва, а его секретарь — хорька. Когда Дитрих фон Ним покинул кабинет, Папа Иоанн повернулся к Гуиндаччо:

— Ты был в Болонье, Форли, Имоле? Какая обстановка в городах?

— Там все спокойно, святейший. Кардинал Джакомо Изолани уже выполняет твое указание — собирает армию и ведет переговоры с кондотьером Сфорца, чтобы тот ее возглавил. Я передал Изолани сто тысяч золотых дукатов, как ты велел, святейший.

— Владислав слишком напорист и нагл, не составит особого труда создать противостоящую ему коалицию. Милан, Флоренция, император Сигизмунд поддержат меня, а за ними подтянутся и другие. Пока у меня достаточно сил и средств, чтобы удерживать дерзкого неаполитанца перед воротами Вечного города. Но не исключено, что мне все же придется оставить Рим и на какое-то время перебраться в Болонью. Уж слишком тут накалена обстановка. Даже то, что я отменил налог на вино и вернул выборных в римскую курию, пока мало помогло: город бурлит. — Папа нахмурился, задумавшись, а потом спросил:

— Ты ее привез?

— Да, святейший, ее и Ринери Гуинджи. Он изъявил желание в эту трудную минуту быть рядом с тобой, как бывало и прежде.

— Епископ Ринери тоже здесь? Пока я хочу видеть только ее, пусть она немедленно придет сюда.

— Слушаюсь, святейший. — Тучный Гуиндаччо с неожиданной для его комплекции живостью покинул кабинет.

Папа Иоанн достал из стола лист бумаги, испещренный непонятными значками, и вперился в него.

Дверь открылась и вошла та самая незнакомка, что следовала за нами в другой карете. Резким движением отбросив вуаль, она открыла свое прекрасное лицо и, гордо вскинув голову, упругим шагом направилась к сидящему за столом Папе. Когда она приблизилась, я увидела, что это зрелая женщина и ей уже за сорок. Хотя она хорошо сохранилась, поблекшая кожа, морщинистая шея и руки предательски выдавали возраст.

— Рад тебя видеть, Яндра.

— Наконец ты вспомнил обо мне, Балтазаре! Помнишь мое пророчество, что твоя сила и мое присутствие в твоей жизни неразделимы?

— Ты хорошо выглядишь, Яндра.

— Достаточно хорошо, чтобы ты смог вновь в меня влюбиться, Балтазаре?

— Я никогда не забывал тебя, Яндра.

— До тех пор, пока не стал понтификом. Тогда ты оставил меня одну в Болонье.

— Сомневаюсь, Яндра, что ты когда-нибудь была одна.

— Тебе тоже было меня мало, даже когда мы были молоды и любили друг друга.

— Ты любила меня, Яндра?

— Я тебя обожаю, Балтазаре, только ты мою любовь не ценишь. Судя по тому, что ты прислал за мной Одноглазого, тебе нужна моя помощь? — Женщина холодно улыбнулась и произнесла с сарказмом: — Помощь отверженной любовницы могущественному понтифику?

— Я соскучился по тебе, Яндра.

— Балтазаре, я буду жить в твоих покоях, в Апостольском дворце?

— К сожалению, это невозможно. Я снял для тебя прекрасный палаццо, совсем недалеко отсюда, и буду часто тебя навещать.

— Пока будешь нуждаться в моих услугах? — рассмеялась женщина.

Признаться, я не ожидала, что в Средневековье бывшая любовница может так дерзить, разговаривая со всесильным Папой. Судя по каменному выражению его лица, ему это тоже не нравилось, но, видно, уж очень нужна была ему ее помощь. Но в чем?

— Мы будем неразлучны, ты и я, как в прежние времена. Я был очень занят, поэтому тебе пришлось немного поскучать в Болонье.

— Два года и десять месяцев, Балтазаре! Но я тебя люблю и готова помочь. Слушаю тебя.

— Король Владислав собрал большую армию и скоро будет под стенами Рима, а у меня совсем мало сил.

— Ты хочешь, чтобы я помогла, как в случае с папами Иннокентием VII и Александром V? Тебе требуется помощь ведьмы?

— Не произноси подобное в этих стенах, они могут иметь уши. Ты поняла меня, и я этому рад.

— Я знала об этом задолго до нашей встречи и могу тебе помочь. У меня есть волосы Владислава и вещи его покойной первой жены. Я могу наслать на него лемура [53] в облике несчастной Констанции [54] ! Даже мой дядя Бартоломео не избежал моей мести, хотя ему казалось, что он от меня хорошо спрятался.

53

В древнеримской мифологии: души людей, умерших насильственной смертью; ночами они мучают людей.

54

Король Владислав, находясь в изгнании, женился на дочери сицилийского адмирала Андреа Кьярамонте; благодаря ее богатому приданому он смог продолжить борьбу за неаполитанский престол. После казни арагонским королем тестя Андреа Кьярамонте Владислав покинул жену, и она вскоре умерла при странных обстоятельствах.

— Как скоро это может произойти?

— Больше двух месяцев редко кто может протянуть.

— Долго, яд действует быстрее.

— Но тогда надо найти того, кто очень близок к королю. У меня есть другое, более действенное средство.

— Хорошо! Что ты хочешь взамен?

— Отошли Иму к ее мужу. Я знаю, что она здесь и живет в твоих покоях!

— Это невозможно!

— Только при этом условии я помогу Владиславу умереть, а ты сохранишь трон понтифика!

— Уходи, Яндра. Я сделал ошибку, обратившись к тебе.

— Я заглянула в твое будущее, и оно меня опечалило: тебе недолго быть понтификом, Балтазаре. Но я могу сделать твое будущее более светлым. Ведь твои беды в тебе самом, а спасение — рядом с тобой.

— Мое спасение в тебе?

— В моей помощи. Удали Иму, и ты удержишь тиару, в ином случае ты потеряешь все, в том числе Иму и меня. Взвесь, Балтазаре, что для тебя важнее: папская тиара или любовь уже немолодой женщины?

— Не забывайся, Яндра! Для тебя, как и для каждого католика, я верховный первосвященник Вселенской церкви, викарий Христа! Долг каждого католика…