Колдовской мир-4. На крыльях магии

Нортон Андрэ

Арона перевела ее слова и спросила:

— А что такое таверна?

— Место, где собираются мужчины, пьют и разговаривают с друзьями, — пояснила Гондрин и огляделась.

— О! Я не вижу здесь мужчин, — неожиданно удивилась она. — Вы ведь сказали, что это деревня женщин фальконеров? Бьюсь об заклад, они не пьют… здесь… и, конечно, не разрешают вам!

Ее слова вызвали каскад громких гневных голосов. Ароне начало казаться, что голова будет болеть у нее несколько дней. Она закричала:

— Тише! Госпожа Годрин, никто

не помешает тебе окунуть нос в эль. Фальконеры не говорят, что мы должны делать. Только раз в год, в гостевых домах, и только добровольцам. Их не интересует наша повседневная жизнь, а мы не показываем ее им. Сестры, кто из вас хочет помочь оставшимся? Старейшая мать спит, и ее нужно уложить в постель. — Она указала на Мельбригду. Заставляя всех говорить строго по делу и не отвлекаться, она надеялась добраться до постели еще до рассвета. Иначе вообще не удастся поспать.

Одна из он-куриц начала свое утреннее приветствие, и Арона застонала. Теперь они будут кричать весь день. Почему никто из старейших не берет это дело в свои руки? Это их обязанность. Нет, они поглощены обсуждением последствий длительного пребывания чужаков. Неожиданно Арона сказала:

— Прошу прощения, старейшие. Я заболела.

Престарелая Флори, дочь Аны, вдруг вспомнила, что она целительница и одна из старейших, и прошла к тому месту, где сидела, едва не падая в обморок, Арона.

— Великая Богиня, дитя, ты бледна, как снег! Вы, дуры, выходите отсюда! Встреча переносится в деревенский зал. Это дело нельзя было взваливать на плечи девочки. — Она поддержала теряющую сознание хранительницу записей. — Идти сможешь, дитя?

— Я помогу, — оживленно предложил Осеберг: он и его новая приемная мать подошли с любопытством. Арона вспомнила, что кузнечиха застенчива, но в то же время очень любопытна. Нескладный юноша взял девушку под руку, но затем рука его украдкой передвинулась на грудь Ароне. Та убрала ее.

— Ну, нельзя винить парня за шутку, — тихо и весело сказал Осеберг. — Ты сама сказала, что ты не девушка. Как насчет того, чтобы мы с тобой?..

Арона постаралась вырваться.

— Я смогу идти сама, — разозлилась она. Потом повернулась к нему. — Почему ты обращаешься со мной, как с кошкой? — громко выпалила она. — Перестань! Неужели нашей деревне нужен второй громила?

Хуана, слышавшая этот разговор, презрительно фыркнула. Если эта девка настолько бесстыдна, что открыто говорит о том, что с ней сделали, о ней не стоит думать. Но Осеберга нужно предупредить, чтобы он не попался в ее ловушку. У нее их, конечно, много. Она взяла парня за ухо.

— Пошли, — твердо проговорила она.

Флори уложила Арону в постель в задней комнате Дома Выздоровления, где девушка проспала два дня. Такой головной боли в истории ее семьи не было. Пришельцы устраивались жить в принявших их семьях. Отныне деревня Риверэдж никогда не будет прежней. «Мне всего четырнадцать лет», — думала Арона, лежа с мокрой тряпкой на глазах и превозмогая боль.

Глава третья

Новое вино в старых мехах

Арона проснулась в Доме Выздоровления, у ее постели сидела старшая хранительница записей. Девушка села, потерла глаза и плеснула в лицо ледяной воды из кувшина, стоявшего рядом.

— Мне снились Первые Времена. — Одеваясь, она обвиняющим тоном спросила: — Где ты была в прошлую ужасную ночь?

Марис, которая просыпается, оттого что кошка шевельнула хвостом, улыбнулась и протянула ей сандалии.

— Две ночи назад. Но ты хорошо справилась и сама, дорогая.

Женщины деревни уже встали и занимались своими делами, но больше, чем обычно, собирались группками и негромко разговаривали. Арона остановилась возле одной такой. Женщины в рабочих передниках тащили бревна к захудалой заброшенной хижине, которую начали перестраивать.

Гондрин, хозяйка пивной, увидела Арону и приветливо помахала ей.

— Спасибо за помощь! — поблагодарила она, укладывая бревно рядом с домом. Приободрившись, Арона пошла к Дому Записей, с любопытством поглядывая на проходящих незнакомок.

Она остановилась, глядя на двух детишек, играющих палками. Они махали палками друг на друга, и у нее на глазах палка рослой светловолосой девочки коснулась маленькой черноволосой. Ах! Эта светловолосая ошиблась! Но та воскликнула:

— Попал! — Арона посмотрела еще немного и поняла: цель игры — не дать палке противника коснуться тебя.

Это оборонительная игра. По телу Ароны пробежала дрожь. Что это за мир, в котором даже дети играют в такие игры?

Прошли мимо женщина, которую зовут Хуана, и ее дочь Леатрис. Арона заговорила с ними; Хуана отдернула Леатрис и посмотрела на Арону так, словно та причинила ей какое-то зло. Арона смотрела им вслед, но тут к ней подошел Эгил и жизнерадостно сказал:

— Не обращай внимания. Она ужасно боится за добродетель своей дочери. А что касается меня, то я тебе благодарен за то, что ты нас приняла. Ты ведь дочь деревенского писца?

Арона долго размышляла над услышанным, пытаясь разобраться.

— Я помощница Марис, а не ее дочь, — наконец осторожно промолвила она. — Спасибо за твою благодарность, я вам рада. Пожалуйста, скажи Хуане, что ей нечего бояться: ее дочь сейчас в безопасности. — Потом добавила: — Ты ведь не говоришь на нашем языке? Никто у вас не говорит? Вам нужно повидаться с жрицей и научиться тому, что мы узнаем детьми.

Эгил задумчиво смотрел на нее.

— Дома мне говорили, что учение только для священников и детей благородных. Не для таких, как мы. Мама, наверно, не разрешит мне, но я попробую ее уговорить. Если ваш учитель близко, я был бы рад поговорить с ним.