Колдовской замок. Часть VII. Исход
Шрифт:
В руках девушка несла копьё, больше не желавшее становиться булавкой. Избавить её от этой ноши у друзей не получалось – при малейшей попытке взять его в руки, копьё шипело, как рассерженная кошка и начинало драться короткими молниями. Успокаивалось оно только в руках Анджелики. Мысли о том, чтобы совсем бросить это оружие девушка не допускала, хоть из-за золотого наконечника, одетого на его тупую часть, копьё потяжелело вдвое.
Вообще, их четвёрка походила сейчас на небольшую ватагу бродяг, возглавляемую юным индейским матриархом, так-как Анджелика частенько ехала впереди верхом.
Вся одежда Драгиса, за исключением чёрного гангстерского плаща, погибла во время его последней трансформации в дракона. (Это чудесное превращение так и осталось загадкой для всех, но Драся рассказывал, что с ним случалось что-то такое в прошлом.) Теперь он щеголял в этом плаще, одетом на голое тело, а ещё, ему достались штаны и ботинки Быковича. Штаны были основательно шире в поясе, зато короче – до щиколоток. Ботинки хлябали, будучи на два размера больше. Но, в общем и целом, костюм получился.
Фиг, уступив Анджелике свою куртку, пребывал теперь в куртке Быка, которая с успехом заменяла ему пальто. Кроме того, воротник этой куртки оказался слишком высоким, от чего временами создавалось впечатление, что у её нынешнего владельца вообще нет головы, а шляпа надета прямо на плечи.
У кого-то, может быть, возникнет вопрос – а во что же при этом был одет сам Бык? Вот именно, что ни во что! Едва они покинули пределы мира, где произошло столько всего нелепого и ужасного, (но и хорошего тоже), как Бык принял свою естественную форму, и был этим так доволен, что долго не мог успокоиться. (Часа два прыгал, как телёнок, которого выпустили погулять на травку!)
Зато у Анджелики снова появился свой личный «скакун», которого она могла оседлать в любой момент. Бык только расплывался от удовольствия, когда она это делала, а Фиг тайком потешался, глядя на то, какие ревнивые взгляды бросает на эту картину Драгис.
Дракон ревновал зря. Анджелика, в которую он дважды стрелял за последнее время, не желала отходить от него дальше, чем на десять шагов и признавалась, что хотела бы быть семечком репейника на его одежде. На привалах они спали вместе, укутавшись одним плащом, и не осуществили ещё свою любовь, только из-за того, что друзья были рядом, а разделяться в столь необычной и опасной местности было нельзя.
В одну из таких ночей, когда обоим не спалось, Анджелика рассказала возлюбленному про то, что едва не произошло в мотеле между ней и Огнеплюем, и про то, что почти случилось с ней на «особом» молебне «продвинутой» группы секты Святого Мика. Рассказала, замирая от страха, ожидая, несмотря на все заверения Мегги, что Драся сейчас выгонит её из-под своего плаща и скажет, что не желает больше видеть «такую тварь»… Ничего подобного не случилось.
Драся сказал, что ожидал чего-то подобного от брата, и даже в конечном итоге был поражён его благородством, природу которого так и не понял до конца. Огнеплюй сдерживал себя с потрясающей стойкостью, и только чрезмерная доза алкоголя сняла тормоза с его затуманенного сознания. Хорошо, что рядом оказалась Мегги! Врядли даже в человеческом теле он сотворил бы плотское насилие над Анджеликой, ведь этого нет в природе драконов. Но задушить девушку или даже загрызть от страсти он мог.
Что же касается мерзавцев из «продвинутой» части секты, то он, природный дракон, рад, что они получили своё. Правда, Анджелику такой ответ удовлетворить не мог. И тогда она рассказала ему подробно о тех чувствах и желаниях, которые испытывала тогда.
Когда Драся понял, чего она боится и чего хочет от него, он обнял возлюбленную покрепче и рассказал, что в драконьем семействе случается, что самка приносит в пещеру «яйцо извне», которое называется «даром извне». В таких случаях принято «отдать дар», то есть нанести визит с определённой целью в семейство, откуда это яйцо наполовину происходит. Это не означает сделать яйцо с самкой именно того дракона, который совершил такой «дар». Иногда принять ответный «дар» соглашается кто-нибудь из их подросших дочерей или сестёр, но никогда этот «дар» не отвергается. У него в семье есть двое из таких «подаренных» братьев, почти ровесников Мегги, и одна сестра из старших.
Столько же «подарков» папа отдал в соседних драконьих логовах. Может быть даже больше, кто считается между добрыми соседями? Но это не значит, что мама и папа не любят друг друга!
Не то, чтобы Анджелика была рада узнать о такой свободе во внутрисемейных драконьих отношениях, но она узнала одно – никаких попрёков и осуждений со стороны Драси она за тот случай не услышит, ни сейчас, ни в будущем. Наоборот, возлюбленный жалел её, натерпевшуюся от окружающих негодяев и от самой себя. Жалел её лишних бед и переживаний, которые совершенно не нужны были юной девушке.
Это означало, что все дурные мысли, сомнения и воспоминания следовало выкинуть из головы и жить дальше, наслаждаясь близостью с любимым, с которым судьба-злодейка повадилась их разлучать.
.............................................................................................
Когда профессор Прыск заявил, что сможет доставить их куда угодно, то он несколько преувеличил свои возможности. Обнаруженный им и Библиотекарем трактат, действительно содержал ключевые формулы для путешествия между мирами, но большинство их требовалось ещё расшифровать. Однако те, которые ему уже удалось освоить, успешно открывали межпространственные туннели, и казалось, что этого вполне достаточно. То, что это не так, они поняли незадолго до «высадки».
– Что-то не то! – озабоченно сказал Бык, шумно втягивая воздух широкими ноздрями.
– Мы что, попали не туда? – нахмурился Драгис.
– Нет, – ответил Бык, – это Козляндия, но что-то здесь не так. Я не узнаю… воздух!
Анджелика, между тем, не узнавала местность. Собственно, в гостях у Козауры, она видела только замок Рогелло Бодакулы и густой лес вокруг него. Сейчас они тоже были в лесу, только это больше походило на заросший молодняком пустырь или осушенное болото.
– Мы чуток промахнулись, – ворчливо проговорил Фиг. – Высадились в «Пауканской пустоши».
Бык под Анджеликой вздрогнул.
– Звучит зловеще, – сказал Драгис. – Это опасно?
– Очень! – вздохнул Бык.
– Нет, если не влезем в паутину, – заявил всё знающий Фигольчик.
Паутину они вскоре увидели. Она была натянута между деревьев и кустов в несколько слоёв, иногда представляя собой подобие толстой подушки, в основе которой была небольшая берёзовая или осиновая рощица.
Вскоре путешественники поняли, что передвигаться, не задевая сооружения из нитей и канатов, смазанных невысыхающим клеем, чрезвычайно трудно. Нет, невозможно!