Колдовство во благо
Шрифт:
– Знаешь, - Хель внезапно остановилась в трех метрах он Локи и довольно улыбнулась, - я уж думала, что никто не придет. Даже задумалась, ту ли приманку выбрала, а потом поняла, что до Асгарда просто долго доходят слухи, - Хель усмехнулась, в упор глядя на Локи, который, несмотря на близкую опасность, продолжал следить и за Тором. Одинсон зашевелился в своей алмазной клетке и, кажется, даже признал в голосе эльфийки какие-то знакомые родные нотки.
– Но потом пришел ты.
– Ждала кого-то другого?
– Да, - Хель к своему удовольствию заметила тень недовольства на лице Локи. На его настоящем лице, которое
– Но потом я даже обрадовалась, - кокетливая улыбка соскользнула с ее губ, но нотки в голосе наоборот стали мягче: избавились от прежнего холода.
– Ты так хотел доказать всем, что можешь быть полезным, быть защитником и спасителем, что даже не потрудился зачаровать магическую тропу. Несколько душ даже посмели сбежать от моего суда, - она обнажила неестественно белые зубы в полуоскале, полуулыбке.
– Но я уже все исправила. Души возвращены и наказаны, а я нашла наконец-то способ погулять по своим владениям.
Локи изменился в лице. Он, как и другие жители Асгарда, понятия не имели, что Хель заперта владыками прошлыми в собственном мире.
Эльвиднар стал для Хель вечной тюрьмой, ее царством, в котором она имела безграничную власть. За его же пределами, даже в Железном лесу, она теряла силы. Становилась бесплотным духом, который был способен лишь проникать в сны разумных существ и подталкивать их к самоубийству.
Такое существование совершенно не устраивало могущественную владычицу, и она ждала. Плела интриги, стравливала правителей, а иногда даже целые миры погружала в столетние войны. Но это быстро наскучило. Тогда Хель придумала новую забаву: похищала различных существ и питалась их воспоминаниями и жизненной энергией. Это оказалось намного веселее, а вскоре приобрело и более осмысленную цель: Хель заметила, что с каждой проникающей в Хельхейм живой душой, заклятие, удерживающее ее в Эльвиднаре, ненадолго слабело. Тогда-то владычица и задумала подманить живую душу. И сделать это именно так, чтобы душа пришла добровольно - вдруг тогда заклятие на дверях дворца совсем спадет? К радости Хель, ее догадка оправдалась. Она была свободна и могла отомстить.
– Я вычислила тебя сразу же, глупый маг, - теперь она смотрела на Локи свысока.
– Могла убить тебя сразу же. Могла уйти и бросить тебя здесь. Хотела так сделать, но, - Хель выдержала паузу, давая Локи осознать, что ее тон ему совершенно не нравится. Уж слишком он напомнил приказы Таноса и Всеотца.
– Но я передумала.
Должно быть, она ожидала от Локи какой-то реакции, но мужчина в женском теле просто промолчал. Хель даже расстроилась, ведь в воспоминаниях существ, которых убил маг, он вел себя очень дерзко и даже нагло. Скучающей царице было любопытно иметь рядом такую игрушку, которую, наигравшись и окончательно сломав, можно было легко выбросить.
– Ты хотел забрать Тора? Забирай, - она щелкнула пальцами, и Тор взвыл в своей клетке. Он заметался, начал царапать себя, рвать собственное горло с такой силой, что по коже потекла кровь.
«А ведь Тор был обессилен. Он даже не реагировал на мое присутствие», - с ужасом подумал Локи. Ему было все равно, прочла Хель эту мысль или нет. Он просто продолжил смотреть на страдания Одинсона. Даже когда тело Тора выгнулось в последний раз и вспыхнуло золотым светом, телепортируясь
– И что дальше?
– А дальше твоя часть сделки, - Хель плотоядно улыбнулась, как бы говоря, что Локи не имеет права отказаться.
– Ты останешься здесь, со мной. Займешь место в тени моего трона. Забудь то, кем ты был, и, возможно, я награжу тебя.
Восхищение владычицей Хель умерло после одного лишь слова. «Тень». Как же Локи ненавидел это состояние. Он давно уже пытался доказать окружающим, что достоин большего: сражался, дипломатически убеждал, хитрил, убивал конкурентов и заводил нужные знакомства - и после всего этого все равно слышал только одну характеристику. Тень.
А ведь Локи мог согласиться. Он хотел этого. Желал. И это желание практически уничтожило всплеск гордости. Асгард ему давно надоел, Всеотец проснулся, Тор, если верить Хель, уже в Асгарде. Его скоро найдут слуги и окажут помощь. Насколько это возможно, конечно.
Получалось, что Локи в Асгарде ничего не держало: ни долг, ни семья, ни друзья. Необходимые ингредиенты для трансформации тела Локи нашел бы и в Хельхейме. И здесь, среди мертвых, у него была бы относительная свобода. По крайней мере, так думал Локи до того, как услышал слово «тень».
«А что будет, если я не соглашусь?» - мысленно спросил он, понимая, что Хель такое не простит.
– Тогда ты умрешь, - Хель сказала это совершенно обыденно.
Она играючи позволила сине-зеленому огненному шару сорваться с кончину своих длинных пальцев и попасть прямо в грудь Локи. Тело просто разорвало на части, а шар, пройдя насквозь, врезался в одну из граней алмаза. Расколов его, он взорвался и разрушил своим светом еще одну ворожбу.
Тор, все такой же изможденный и слабый, лежал на полу своей темницы.
– Ты обманула меня, - Локи с трудом сказал это и закрыл глаза, слушая, как заливисто смеется Хель.
Где под потолком прошуршал крыльями ворон Одина.
========== Часть 6. Непризнанный ==========
– Ветер сегодня очень холодный, - эта повседневная фраза сорвалась с искусанных губ и улетела вместе с тем самым ветром: незаметно соскользнула с перил одной из тысячи лоджий дворца, вырвалась за ворота и вместе с бесчисленным количеством фраз и мыслей горожан отправилась гулять по улочкам Асгарда.
Женщина, чей голос породил эти слова, лишь зябко поежилась и посмотрела на звездное небо. Тысячи созвездий безучастно кружились прямо над ее головой, но их величественный вид давно уже перестал доставлять эльфийке прежнее удовольствие. Сейчас женщина чувствовала лишь холод.
Но, несмотря на это, темная эльфийка, стоящая на перилах лоджии, не спешила вернуться в тепло. Она устала. Как же она от всего устала. От постоянно недружелюбных взглядов, от тяжелой ворожбы, от упадка сил, от невозможности нормально поспать. Женщина чувствовала, что еще немного, и она сдастся: согнется как хрупкое деревце, а потом сломается окончательно. Она даже знала, как все закончится. Воображение ярко рисовало картину, в которой она делает шаг с перил той самой лоджии, на которой сейчас находится, и летит, летит…