Колдун 2
Шрифт:
— Прибью! Обязательно прибью! — с земли прокомментировал слова жены Семен — Моду взяла, на мужа напраслину возводить! А сама с Самохиным целыми днями кувыркается, бл…ь!
— Господи, ну как я устала! — с тоской выговорила женщина, и глаза ее прикрылись, будто от слишком яркого света — я уж и заявление в милицию писала! Его подержат там сутки, да и домой отпускают, а он еще злее делается. И бабка Нюра снадобье давала — не берет его, подлеца! Пьет, и пьет! Я пластаюсь, работаю — а он пьет! И Самохин его выгнал — этот гад у него мешок муки спер и продал. А разве будет Самохин вора держать на работе? Хорошо хоть меня не выгнал, я ведь жена вора! Эх, ты…он ведь и посадить
— Что, хрен его нравится, да? Ты когда ему сосешь — в обед, или с утра? Мужем-то брезгуешь, Самохин-то лучше! Сколько он тебе платит, чтобы ты ему…
Я не выдержал — пнул негодяя в бок. Он хрюкнул, схватился за ушибленное место и снова стал мне обещать всевозможные кары за нанесенные побои. А я удивленно пожал плечами:
— А мне говорили, что он опасный…мол, кулаками машет! А он трус, оказывается. Вот какая штука-то…
— Трус! — безжалостно констатировала Варвара — Только перед дружками своими хорохорится, перед Капустиным, да Белояровым. Ну и жене синяков наставить горазд! И вишь как — милиционера увидал, так сразу в штаны и наделал! Гад! Видите, товарищ милиционер, с кем живу? Вот за что я наказана?! Другим достаются красивые, непьющие…вот как вы, такие, а я? За что мне такое? За что?! Что я плохого сделала, что он мне даден на муки? Девчонка заикается, ночью боится заснуть! И все из-за этого гада! Ну вот что делать, что?!
Я промолчал. Я еще не знал, что делать. Хотя мысль на этот счет была. Как там в «Кавказской пленнице»? «Третьим будешь»?
— Вставай! — приказал я Семену, накачивая приказ Силой — Иди в дом, сейчас бумагу писать будешь.
Семен попытался что-то сказать, но я прикрикнул:
— Молчать! Ты уже все что можно — сказал! Пошел!
Мужчина медленно поднялся, ни говоря ни слова побрел в дом. Движения его были скованными, дергаными — но можно это все списать на опьянение. Никто не заподозрит меня в том, что я подчинил человека своей воле. Слишком уж это фантастично. Я же простой участковый!
— Чего ты хочешь? — спросил я тяжело, глядя в голубые глаза женщины — Будешь с ним жить, если он исправится? Я с ним поговорю, попробую убедить, может он больше и не станет пить. Станешь с ним жить?
— Дочка, иди к себе в комнату — женщина отстранила от себя девчонку, и та испуганно оглядываясь на меня, пошла в в дом — Иди, иди, девочка моя! Не бойся! Он тебя не тронет! Тут дядя милиционер!
Девочка исчезла за дверью, а женщина посмотрела на меня широко раскрытыми глазами:
— Верите, если бы не боялась оставить дочку одну — я бы его давно убила! Зарубила бы, и будь что будет! Отсидела бы, зато бы вышла свободной, как птица! Только не хочу, чтобы у дочки мать убийца была, а то бы… В школе задразнят, да и во дворе покою не дадут. Дети ведь злые. Так что если можете как-то помочь, если можете…я все вам отдам! Все! Хотите…я буду к вам приходить — спать вами! А что, вы мужчина молодой, красивый… А то денег у родителей возьму, отдам вам — лишь бы его не было! Лишь бы куда-нибудь, да делся!
— Почему ты мне это говоришь? — напрягся я — Что я могу сделать-то? Убить его? Так я не убийца! Закрыть? Так он все равно выйдет! И что я сделаю?
— Что-нибудь…что-нибудь, пожалуйста! Иначе я сама его порешу! Клянусь господом — порешу! Все, последняя капля это была, больше не могу!
— Я вот тебя сейчас арестую — за подготовку к убийству! И за подкуп полицейского! — жестко сказал я — Ишь, чего придумала, на что толкаешь!
— Миленький, помоги! — женщина бормотала будто в горячке, и мне показалось, что у нее реально поехала крыша — не арестуешь
Она вдруг бросилась на колени, обхватила меня руками и стала истово целовать — ноги, бедра, в пах. Я бросился ее поднимать — мне только этого еще не хватало! Сегодня просто какой-то день коленопреклоненных девиц! Не дай бог кто-то увидит — разговоров будет выше крыши!
— Убей его! Убей! — прохрипела мне в лицо женщина, и вдруг стала похожей на Медузу Горгону, только змей вокруг головы не хватает. Красивое, очень красивое лицо, искаженное гримасой ярости.
— Ну-ну…хватит! — я прижал к груди женщину, и вдруг…остро захотел, чтобы меня любила такая красивая, такая…на все готовая женщина! Ну так захотел, так захотел — ну просто сил никаких нет, как…ее захотелось! Так и представил — вот она приходит ко мне в дом, раздевается, становится на колени, нагая, прекрасная, покорная, и… У меня даже кровь прилила…куда надо! Или наоборот — куда не надо. Сейчас точно не до того!
Усадил женщину на скамейку, выдохнул, с трудом отведя взгляд от упругой груди, ничуть не испорченной родами. Женщина и правда была красива — в самом расцвете женской красоты! Сколько ей? Двадцать семь? Двадцать восемь? Самый тот возраст, когда женщина вошла в пору деторождения, прекрасно разбирается в том, что ей нужно от мужчины, но при этом еще сохранила девичью стать и упругость. Великолепная женщина! И…замужняя, а меня всегда тянуло и тянет к замужним женщинам. Чужим замужним женщинам. Как там сказала баба Нюра? Судьба моя такая? Дурацкая какая-то судьба нет?
Оставив Варвару сидеть на скамейке, я пошел в дом. Семен стоял посреди кухни, безмолвно глядя в пространство — я его подчинил так же, как это делал до того с преступниками, сейчас обитающими в моем зиндане.
— Садись на стул! — приказал я, и дождавшись, когда Семен усядется, начал:
— Сегодня в полночь ты придешь к господскому пруду. Ничто не сможет тебя остановить. Ты сделаешь так, чтобы никто тебя не увидел! Никому не скажешь, что я тебе это приказал! А когда я уйду — ты забудешь, что я здесь был и что-то тебе говорил. А сейчас бери авторучку и пиши заявление.
Я продиктовал Семену то что он должен был написать (отказное как положено). Потом составил два протокола и дал Семену подписать. Ну а потом пошел на выход, дав установку на то, чтобы реципиент лег сейчас спать, и не вставал до самой до ночи, а когда встанет — сделал то, что я ему приказал. Три — лучше чем два, это точно!
Выйдя из дома, посмотрел на скамейку, где сидела Варвара. И снова меня как током прошибло — ну и красивая же, черт подери! И даже синяк ее не портит! Как ни странно, он делает ее даже привлекательнее. Хочется взять ее лицо в ладони, поцеловать в этот синяк, сделать так, чтобы он прошел, впиться ей в рухлые губки поцелуем, и…
Я взглянул в лицо Варвары…и чуть не ахнул. Синяк-то и правда прошел! Почти ничего не осталось! И я это сделал всего лишь одним своим желанием! Пожелал, чтобы его не было — бах! Готово!
О господи…мне надо лучше себя контролировать. Мне ни к чему неконтролируемые выбросы Силы, к добру это не приведет. И кстати сказать — уже понятно, что «ломаюсь» я на красивых женщинах. Женщинах, которые мне нравятся, которых я хочу! Если женщина меня привлекает, если она меня возбуждает — обязательно исходит импульс Силы, и я не могу с этим ничего поделать! Вначале Машка Бровина, затем еще одна Маша, потом Люська Сидорова, а вот сейчас — Варвара-Краса. Вот же хрень-то какая! У меня при виде красивых девок просто крыша едет!