Колдун
Шрифт:
— Ага, — обернулся Макс, — Не должны! Бери выше — они поболе твоего знают…
— Это точно, — тихо ответил Ваня, прислонившись спиной к толстому стволу, — Знаете, Трофим, как сейчас молодежь матерится? Иногда заслушаешься…
Трофим цыкнул, прикрыв ладонью его рот и замер. Ваня рядом застыл, прислушиваясь.
Макс действительно свистел, пробираясь вперед к маленькой речушке, то и дело перемежая это чертыханиями.
— Ненавижу родителей, — вдруг донеслось до Трофима, и он крякнул от неожиданности, — Вечно они свои правила устанавливают, — Продолжал жаловаться Макс, — По лесу ночами не гуляй, на девочек, ой, на мальчиков не заглядывайся. А как не заглядывайся, если у меня гормоны?
— Про гормоны он зря, — зашептал Ваня, прижимаясь лицом к дереву и выглядывая, — Какая это девочка про гормоны будет? Она про…
Громкий визг, раздавшийся тут же, сдернул Трофима с места. Сила привычно отозвалась, зажглась на кончиках пальцев. В несколько прыжков он оказался у реки и резко остановился, глядя на Макса, провалившегося одной ногой в воду.
— Простите, — развел он руками, — Поскользнул…ась. Берег тут мокрый…
Трофим не стал отвечать. Хищно повернув голову, он пригнулся, ссутулившись. Он ее чуял! Но никак не мог понять, где!
Сдавленно охнул за спиной Ваня, ойкнул Макс, посмотрев ему за спину округлившимися глазами, а Трофим медленно распрямился и повернулся.
Мавка улыбалась, показывая мелкие острые зубы, и держала за шею Ваню, царапая кожу до крови острыми когтями. Трофим наклонил голову — в частичном обороте эти твари были не менее опасны. Он знал, что ее кажущаяся слабость и неустойчивость на длинных тощих ногах были обманом, она могла свернуть парню шею, почти не приложив усилий.
— Огненный Жнец, — прошипела она, облизываясь, — По древнему праву я требую милости.
— О чем она? — Макс осторожно вылез на берег.
Мавка дернулась, сильнее раня Ваню: по шее потекла струйкой кровь, и мавка, не сдержавшись, тут же слизала, прикрыв от наслаждения глаза.
— Милости, — повторила она, отходя в тень деревьев и таща бледного парня за собой.
— Отпусти моего ученика, — Трофим поднял перед собой ладонь, — Потом будем говорить о древнем праве.
— Нет, — взвизгнула она, — Нет…
— Ты убивала, — Трофим сделал еще шаг.
— Это сила! — запричитала она, дернувшись, — Сила меня пробудила! Я не ведала, что делаю. Голод. Жуткий голод! Разве ты не чуешь, что тут повсюду разлита сила! Открыла глаза — и эта девчонка… Сссладкая кровь… Я не смогла. Никто бы не смог!
Трофим остановился, огонь прокатывался по мышцам, будоражил, требовал действовать.
— Милости! — крикнула снова мавка, трясясь. Ваня вцепился ей в руку, пытаясь ослабить хватку.
— Девчонку сожрала, — донеслось до Трофима сквозь шум пламени в ушах, — Одну. Если эта мавка — наша Таня, а Лида сидит в бассейне, то где тогда еще одна? Их же четыре должно быть…
Трофим обернулся, поняв, куда клонит Макс, открыл рот, собираясь предупредить — и не успел. Вода рядом с берегом вспучилась, и Максим, громко заорав, скрылся с головой.
— Милости, — снова повторила мавка, переступая ногами, — И я отдам тебе твое.
Трофим еле подавил огонь, вспыхнувший на ладони. Не сдержится — погибнут мальчишки.
— Хорошо, — ответил он, опустив руки.
— Слово Жнеца! — закричала мавка, — Я хочу слово!
— Я… — начал Трофим.
И тут речка снова забурлила, обливая Трофима водой, и на берег выкатился Макс, матерясь и обхватывая руками еще одну верещащую мавку.
— Ты… тварь… — пыхтел он сквозь зубы, скручивая ее силой, — Будешь знать… Как… девочек обижать…
Он перекатился, оказавшись сверху, и обрушил на нее пресс из воздуха, пришпиливая к земле, как насекомое.
— Сволота какая! — он посмотрел на Трофима и утер кровь, сочившуюся из губы, — Укусила ведь, гадина!
Трофим втянул воздух, повел плечами и обернулся к главной мавке, нехорошо улыбаясь.
— Укусила, — низко прорычал он, вскидывая руку.
Мавка заорала, откидывая от себя Ваню и царапая вспыхнувшую огнем голову.
Краем глаза Трофим увидел, как Ваня откатился в сторону и пополз к Максу. Ярость бушевала в крови, топила разум. Огонь, почуяв свободу, рвался… А мавка, горевшая заживо, визжала так, что закладывало уши. Трофим почти начал орать с ней вместе, пытаясь сдержать огонь, и внезапно все прекратилось. Он замер, чувствуя, как растекается по телу прохлада, успокаивая, убаюкивая. Ваня стоял за спиной, испуганно прижимая к груди рюкзак, и трясся всем телом.
Трофим ошеломленно дернул головой и тут же опустился на колени около мавки, поводя над ней ладонью, собирая огонь обратно.
— Дура. — коротко сказал он и протянул руку, прося у Вани свой рюкзак, — Вот дура! Знала же, кто я.
Мавка жалобно застонала.
— Никаких убийств и пропаж людей, — сквозь зубы начал Трофим, откручивая колпачок у одной из баночек и зачерпывая пальцами мазь, — Клянись.
— Клянусь, — простонала она.
— Девок своих учишь также, — он осторожно наложил мазь на лицо, и мавка перестала дергаться, расслаблялась под его пальцами.
— Клянусь, — прошептала она и открыла глаза.
— А нам… — начал Макс, так и сидящий на своей мавке, — Разве не надо их убить? Они ж…
— Кто? — огрызнулся Трофим.
— Эээ… — потянул он, — Твари. Которые пожирают людей…
— Мавки не едят людей, да, Таня? — спросил Трофим и сел на землю, устало вытирая лицо.
— Не едят, — она начала приходить в себя, подгребла под себя ноги и жалобно ответила, — Сила, тут очень много силы. Она манит. Жнец, найди, кто ее выпустил… Она разбудила не только меня!
Трофим дернул подбородком и посмотрел на Макса:
— Отпусти ее.
— Да как же? — начал он, а потом осторожно сполз, падая рядом на землю, — Значит, про обниматься ты не врал, да? Действительно, о чем это я, про убийства никто ведь не говорил…Только мокнуть и обниматься.
И он тихонько засмеялся:
— Зачем только девкой становился, парнем тут сподручнее.
Трофим улыбнулся:
— Ну, когда бы мы еще с Ванькой на такое полюбовались?
— Изверги, — Макс сел и стал отряхиваться, — А я теперь таким же не стану? Как они друг друга делают?