Колдунья моя
Шрифт:
— Тогда ты действительно нашла прекрасный способ отомстить Бланш де Сен-Бриек, Мэйрин. Она ведь не вышла замуж снова только потому, что Ландерно принадлежало ее дочери, а ее семья не могла дать ей еще одно приданое. Она живет на содержании в доме своего старшего брата, и, как ты догадываешься, не в очень хороших отношениях с братом и его женой. А замужество дочери могло бы предоставить ей отличный выход из этого неудобного положения. Она могла бы переехать к дочери и зятю, а возможно, нашла бы себе и мужа. Ведь она по-прежнему хороша и вовсе не стара. Среди рыцарей обязательно
— И это еще слишком мягкое наказание за то, как жестоко она поступила со мной и с моим отцом, Жосслен! Когда отец на смертном одре попросил позвать меня, она и не подумала исполнить его последнюю волю. Его тело еще не остыло, как она продала меня в рабство! Объявив меня незаконнорожденной, она опозорила имя и память моей матери! Если бы она знала, что, убив меня, она избежит возмездия, то ничто не удержало бы ее от этого злодеяния! Не думаю, что поступлю чересчур сурово, отобрав у нее все и предоставив ей прожить остаток жизни — надеюсь, очень долгой жизни! — в одиночестве.
— Несмотря на все годы, что ты провела в Англии, несмотря на то, что ты была замужем за византийцем, ты так и осталась настоящей ирландкой! — воскликнул Жосслен.
Мэйрин рассмеялась, на сей раз светло и весело.
— Жосслен, ты мне льстишь! — отозвалась она. — Но я действительно ирландка, и мой гнев не угасает долго.
— Я запомню это, колдунья моя, — ответил Жосслен. — Думаю, ты — опасная женщина и очень сложное создание. Похоже, мне следовало бы даже бояться тебя.
— Если ты честен со мной, милорд, то тебе нечего меня бояться. Я люблю тебя, Жосслен!
Жосслен обхватил ее за плечи и прижал к своей груди. Он понимал, что она вовсе не поступает жестоко по отношению к своей мачехе и сводной сестре. Поместье Ландерно принадлежит ей по праву, и, если бы она не заявила об этом, имя ее матери так никогда и не очистилось бы от грязи, которой запятнала его Бланш де Сен-Бриек. Кроме того, Жосслену было приятно, что его жена рассчитывает по меньшей мере на трех сыновей.
— А что, если у нас родится и четвертый сын? — спросил он.
— Свой епископ в семье никогда не помешает, — ответила Мэйрин, глядя ему в лицо. Жосслен расхохотался.
— И два про запас, на случай если один заболеет, — отозвался он, и Мэйрин энергично закивала. — А сколько дочерей? — спросил Жосслен. — Наверное, четыре, — ответила она. — Три превосходных брачных союза и одна аббатиса в компанию к епископу.
— Ты честолюбива, как настоящая королева! — со смехом воскликнул Жосслен, хлопнув себя по колену свободной рукой.
— Если мм свяжем наших детей брачными союзами с влиятельными семьями, то через несколько поколений из нашего рода, возможно, и вправду выйдет английская королева, — серьезно ответила Мэйрин.
— Не надо забегать вперед, колдунья моя, — отозвался Жосслен. — Первым делом давай навестим королеву, и ты посмотришь на свою мачеху. Я знаю,
— Что же мне надеть? — размышляла Мэйрин вслух. — Что-нибудь элегантное, но не очень яркое. Да, что-нибудь такое, что оттенит кожу и подойдет к цвету моих волос. Бирюзовую тунику и юбку из серебряной парчи! Это будет в самый раз.
» Бедная Бланш де Сен-Бриек! — подумал про себя Жосслен. — Она даже не представляет, в какого опасного врага превратилась Мэйрин за эти годы. Моя жена права в том, что Бланш — глупая женщина. Но то, что Бланш наделала, непростительно «. На мгновение Жосслен представил себе, как малышку Мэйрин выгнали из родного дома, не дав даже оплакать любимого отца. Чудовищность этого преступления потрясла Жосслена до глубины души. Он не сомневался, что, если бы не преданный Дагда, Мэйрин погибла бы, поскольку была еще совсем ребенком.
С ними в Лондон приехала Нара, и с ее помощью Мэйрин быстро оделась. Серебряная парчовая юбка была длинной и пышной; ткань грациозно ниспадала струящимися складками. Поверх нее Мэйрин надела вторую юбку из легкого прозрачного шелка. Серебро мягко просвечивало сквозь нее. Этому модному приему Мэйрин научилась в Византии. Верхняя юбка была такого же сине-зеленого цвета, как и туника, сшитая из великолепной камки. Длинные рукава туники расширялись от локтя к запястью. Мэйрин подпоясалась чудесным поясом из скрепленных серебряных Дисков, в центре каждого переливался загадочный лунный камень. Опустившись на колени, Нара обула госпожу в мягкие сине-зеленые туфельки на жемчужных пуговицах. Волосы Мэйрин причесала так, чтобы они ниспадали локонами на затылок, в англосаксонском стиле. Наконец она покрыла голову серебристой вуалью с изящной вышивкой, закрепив накидку золотым обручем с жемчужинами.
— Королевские фрейлины лопнут от зависти, — с улыбкой проговорил Жосслен. — Нормандские леди привыкли считав себя первыми в мире красавицами — Погоди, — отозвалась Мэйрин, — я еще не подобрала украшения. — Внимательно изучив содержимое шкатулки, которую Нара держала открытой, Мэйрин наконец достала каплевидные сережки из розового хрусталя и такого же цвета ожерелье, украшенное роскошным кельтским крестом из красного ирландского золота. За ними последовали два перстня: один — с бриллиантом, окруженным аметистами, и второй — с необычно огромной розовой жемчужиной. — Надеть слишком много перстней было бы нескромно, — чопорно заметила Мэйрин.
— Очень хорошо, что твой наряд подходит к моему, — с легким смешком одобрил ее Жосслен. На нем была красная с золотом туника и такой же плащ. Эти цвета удивительно гармонировали с его темно-русыми волосами.
— По-моему, мы всегда и во всем подходили друг другу, милорд, — с лукавой улыбкой отозвалась Мэйрин.
Они ехали верхом по лондонским улицам в королевский дворец в Вестминстере, привлекая к себе восхищенные и удивленные взгляды прохожих. Не часто здесь можно было встретить такую прекрасную пару.