Колдунья
Шрифт:
Но Чарльз Лесли из Гласло знает правду. Он знает ее, держа на коленях Библию. Голубоглазый Макдоналд, второй сын главы клана, знает правду, когда укачивает сына у очага, напевая старую хайлендскую песню. Каждая птица, что касается моих волос, будет чувствовать дыхание правды, исходящее от меня сейчас и до конца моих дней, и кричать: «Корраг! Корраг!» И этого достаточно. Теперь я одна — я всегда была одна. Но я была матерью, и любимой, и женой. Я была добра, по крайней мере всегда старалась. И этого достаточно.
Вот она, моя пятая жизнь. Я просыпаюсь вместе
Спокойные, длинные дни. Как и те, что я знала когда-то, они просты. Я сплю в теплых впадинах. Погружаю пятки в болотную воду и любуюсь капельками на светло-зеленом мху. Я опускаюсь на колени у озер, которые так безмятежны; в их отражениях живут их собственные горы, движется их собственное небо. Я брожу оленьими тропами. Два дня назад я натолкнулась на рожающую олениху и смотрела на нее — ноздри у нее трепетали, а рядом лежала голубоватая оболочка. Царила тишина. Она узнала своего детеныша, когда он появился, и он узнал ее, и, глядя, как он пытается встать на ножки, я думала, как мудро устроен мир. Какой он правильный.
Вечера приходят медленно. Иногда я целый день сижу на скале и смотрю на небо — как свет движется от востока к западу, — и я хорошо провожу свои дни. Ни один день не похож на предыдущий на Раннох-Муре.
Все это время, сэр, я думаю о вас. О вашем лице и очках. О вашем голосе.
Я надеюсь, у вас все хорошо, мистер Лесли.
Я надеюсь, вы счастливы, где бы вы ни были. Надеюсь, когда ветерок колышет деревья, под которыми вы проходите, вы закрываете глаза, чтобы услышать. Что вы думаете: «Они шелестят для меня». Потому что это так — они шелестят для хорошего человека.
В клетке я думала, что встречу смерть со словами: «Я люблю единственного мужчину. Я люблю Аласдера», — и я люблю его. И всегда буду. Ежедневно я думаю о том, как он сжимал мою руку в своей или как дотронулся до моих волос в тот кроваво-красный день, и скучаю по нему. Я произношу его имя, чтобы услышать его звучание. Я дотрагиваюсь до тех частей моего тела, которых касался он.
Но он жив, и я жива.
А сейчас я люблю не только одного мужчину. Думаю, я люблю двоих.
Я думаю об этом и смотрю вверх.
Сейчас вечер. На небе горит маленькая новорожденная луна. Надо мной сияют звезды, рядом шумит ручей, и я слышу в темноте треск крыльев жуков. Я думаю: «Что за дары нам даются каждый день!»
Я закутываюсь в ваш сюртук и вдыхаю его запах. Улыбаюсь.
Я иду под небом, через вересковую пустошь.
Послесловие
В мае 1692 года, через три месяца после резни, в Эдинбурге появился памфлет, озаглавленный «Письмо от джентльмена из Шотландии». В нем содержался подробный отчет об убийствах в Гленко, составленный на основе рассказов как солдат, так и выживших горцев. Несмотря на то что памфлет рассматривается как якобитская пропаганда, он остается наиболее существенным источником информации о расправе в Гленко. С наибольшей долей вероятности можно предположить, что именно Чарльз Лесли был автором, издавшим его анонимно.
Сам Лесли продолжал писать религиозные брошюры и бороться за
Новости о резне вызвали возмущения в народе. В 1693 году было проведено расследование этих смертей, но оно оказалось безрезультатным. Два года спустя повторное расследование установило, что ответственность лежит на плечах Джона Далримпла, владетеля Стайра. Его лишили титула, но ненадолго. В 1701 году он стал графом Стайром.
Спустя несколько месяцев, в течение которых Макдоналды из Гленко скрывались в Аппине и в горах Арджилл, они вернулись в свою долину. Иэн, их новый глава, вновь принес клятву верности в августе 1692 года, обеспечив тем самым безопасность клана. Об Аласдере Оге Макдоналде ничего более не известно.
Король Вильгельм правил последующие десять лет, преемницей стала его свояченица Анна. Несмотря на еще пятьдесят лет попыток и несколько кровавых восстаний, якобитское движение так и не преуспело в достижении своей цели, и ни один из Стюартов больше никогда не занял трон.
Последняя казнь так называемой ведьмы состоялась в Британии в 1727 году. «Закон о колдовстве», принятый в 1735 году, положил конец эпохе гонений, когда целые поколения жили в страхе. По оценкам, за триста лет более ста тысяч женщин предстали перед судом, обвиненные в колдовстве. А на самом деле они были образованные, независимые, пожилые или позволяли себе откровенные высказывания. Для того чтобы добиться признания, широко применялись пытки. Сорок тысяч человек было казнено по всей Европе.
Что до Корраг, то до сих пор вокруг ее имени ходят легенды. Ее желание защитить людей из Гленко от разящего меча вошло в фольклор. Молва говорит, что в течение двух веков ни один местный житель не был убит в бою. Только после того, как в 1916 году меч обнаружили на дне Лох-Левена и вынесли на берег, выходцы из этих краев погибли в начавшейся на следующий день битве на Сомме.
О смерти Корраг нет достоверной информации, лишь еще одна легенда, которая гласит, что она умерла в глубокой старости и была погребена кланом Макдоналдов с величайшими почестями. В 1930 году при строительных работах был случайно обнаружен крошечный скелет. Распространился слух, что раскопаны останки Корраг, а потому они были перезахоронены. Несмотря на то что ее новое место упокоения никак не отмечено, известно, что оно недалеко от берега. И что на него открывается прекрасный вид с холма Сосок.
Благодарности
Тиш и Джеффри Олдерсонам и их семье; Луизе Барретт, почившему Марку Барретту, Максу и Менди Бисонам; Саре Бауэр (как всегда); Марджи Брейди из тюрьмы города Хексем; Иэну М. Брауну из Национальной шотландской библиотеки; Хелен Карпентер; Дэвиду Куперу из «Крэфтс энд сингз»; Карен и Колину Дженнингсам; Шарлотте Киссак; Джеймсу и Пиппе Макласки; Полу, Джил, Эрин и Руэридху Миллзам; Денизе и Вилли Стюартам и ныне покойному Эндрю Стивенсону, который первым сказал, что я могу писать, — он был со мной с самого начала и навсегда останется со мной.