Колечко с бирюзой
Шрифт:
— Итак, пока я спал, моя сиделка смылась в неизвестном направлении, и только путем неимоверных ухищрений удалось узнать у Нины Ивановны, что она опять пребывает в объятиях своего драгоценного жениха.
— Простите, товарищ старший лейтенант. — Кровь отхлынула от ее щек, а глаза с таким откровенным осуждением посмотрели на Игоря, что он стушевался и не сразу нашел достойный ответ на ее гневную тираду. — Встречи с женихом мое личное дело, а уход за вами — служебное, за которое я получаю зарплату. Надеюсь, замечаний по уходу нет? Тогда советую вам: оставьте свои попытки сунуть нос в чужие личные дела, отправляйтесь
Игорь усмехнулся:
— Порой я сожалею, что у меня нет под рукой ремня…
— Бодливой корове Господь забыл рога дать, а ремень тем более! — Наташа окинула его презрительным взглядом, направилась было к ширме, но следующая его фраза заставила ее остановиться.
— То-то и оно, — раздалось за ее спиной, — видно, мало тебя, голубушка, в детстве пороли…
— Слушайте, Карташов. — Наташа вернулась к его кровати и, сжав кулаки, сердито посмотрела на Игоря, не менее сердито взиравшего на нее. — Я очень устала сегодня, и мне наплевать на ваши дурацкие подковырки! Впрочем, подозреваю, что у вас не все в порядке с головой. Завтра попрошу Лацкарта, чтобы вам вызвали психиатра для консультации. Вдруг уже необратимый процесс пошел!
— Что ж, попробуй пригласить психиатра, возможно, его совет не только мне понадобится, — неожиданно спокойно согласился Игорь. — Но сегодня, несмотря на смертельную усталость, — не утерпел он, чтобы не съязвить, — изволь помыть меня в ванне. Насколько я помню, это входит в твои обязанности.
— Сначала я должна спросить разрешение у вашего лечащего врача, и если он позволит, тогда…
— Разрешение уже получено, — перебил ее Игорь, — и тебе не отвертеться от выполнения своих обязанностей. Кстати, там, в твоем закутке, уже лежит бинт и клеенка, которой ты прикроешь мне шов. Так распорядился Герасимов.
Наташа устало посмотрела на него:
— Похоже, вы все основательно продумали.
— А что еще оставалось делать? «Роман-газету» я прочитал. Свозить меня на прогулку в парк было некому, а просить об этом Нину Ивановну у меня просто смелости не хватило. Она к концу дня и так едва ноги передвигала. — Игорь вгляделся в осунувшееся и побледневшее лицо девушки и уже более мягко спросил: — Кажется, встреча с женихом тебе не пошла на пользу, или я ошибаюсь?
— Забудьте о моем женихе хотя бы до утра! — взмолилась Наташа и сердито добавила: — Через полчаса я приготовлю вам ванну. Но не надейтесь на баню по всем правилам. Помогу лишь помыть голову и немного ополоснуться.
— И на этом спасибочки! — Игорь попробовал изобразить низкий поклон, но зря старался, все его усилия пропали даром: Наташа уже прошла за ширму.
Она скинула с себя дорожную одежду, переоделась в халат и легкие тапочки на каучуковой подошве. Потом присела на пару минут, чтобы привести в порядок свои мысли и чувства, разбежавшиеся в разные стороны с того момента, когда после обеда Петр заехал за ней и они отправились подавать заявление в ЗАГС. И теперь уже ничего не изменишь. Заявление у них приняли, и через две недели она станет его законной женой, но до сих пор не уверена, правильно ли поступает, не тешит ли себя напрасными надеждами и почему так странно чувствует себя в присутствии Игоря? То кажется, что влюблена в него до беспамятства, то так сильно ненавидит, что готова придушить
Наташа понимала, что Петру не по нраву ее служба, особенно после того, как увидел Игоря. Но поначалу он ни единым словом, даже намеком не выдал себя. И бабуля вроде тоже успокоилась. За ужином выпила шампанского, смеялась и шутила и, только прощаясь с внучкой, немного всплакнула:
— Все маленькая была, маленькая… Косички, бантики… А потом незаметно, как-то сразу вдруг, взяла и выросла. — Анастасия Семеновна обняла Наташу. — Вот уже и замуж собираешься. Выполнила я все, что Оле и Косте обещала, сохранила тебя и вырастила, так что теперь и умирать не страшно…
— Бабуля, красавица ты моя! — Наташа прижала ее седую голову к своей груди. — Прости, если что-то не так, но знай, что бы ни случилось, ты у меня всегда на первом месте!
— Поживем — увидим, — покачала головой бабушка. — На первом месте у женщины должна быть семья, муж, дети… А я никуда не денусь, а помогать тебе буду, пока силы не оставят. Не возражаешь?
— Попробуй я возразить, — засмеялась Наташа, — с детства помню, как ты умеешь на путь истинный наставлять!
— Это не ты, косы твои запомнили. Прием далеко не педагогический, но действенный. Не приведи Господь, если Петр им когда-нибудь воспользуется.
— А я косы обрежу. — Наташа попыталась пошутить, но бабушка шутку не приняла и печально посмотрела на внучку.
— Не хотела я тебе говорить, — Анастасия Семеновна чуть понизила голос и оглянулась на Петра, возившегося у машины, — но он, вероятно, хочет забрать тебя из госпиталя. Давеча приехал сам не свой, очень уж ему твой пациент не по душе пришелся.
— С этим как-нибудь я сама разберусь, — рассердилась Наташа, — и у него пока нет никаких прав, чтобы приказывать и тем более что-то решать за меня.
— Осторожнее, — одернула ее Анастасия Семеновна, — ради Бога, не лезь на рожон! Но учти, я полностью на его стороне…
По дороге во Владивосток Петр то и дело косился на свою насупившуюся невесту. За эти несколько часов им так и не удалось побыть наедине, и он изнывал от нетерпения поцеловать или хотя бы обнять Наташу. Но она все норовила увернуться, отвести его руки, вздрагивала от каждого его движения. И сейчас Наташа безучастно вглядывалась в вечерний сумрак, окутавший сопки, покрытые густыми шапками дубрав, простеганных толстыми нитями лиан, винограда и хмеля.
Тьма, захваченная врасплох светом автомобильных фар, на мгновение отступала и тут же вновь бросалась в атаку, заглатывая отвоеванные пространства, наливалась чернильной густотой, гасила проблески зарниц на горизонте, огоньки пролетающих мимо сел. Даже народившаяся луна не смела противостоять завоевательнице темноте и испуганно пряталась за реденькой кольчугой облаков.
Наконец Петр не выдержал. Не спрашивая Наташиного согласия, сбавил скорость, свернул на проселочную дорогу и затормозил на берегу речушки, бойко журчащей в зарослях ивняка. Погасил свет в салоне, потом привлек к себе Наташу и нашел губами ее рот. Она не смогла не ответить ему, но тут же некстати вспомнился другой поцелуй. Наташа едва сдержала судорожный вздох, вообразив на мгновение рядом с собой Игоря, и тут же порадовалась, что Петр не может прочесть ее мысли, — сравнение было явно не в пользу будущего мужа.