Колеса ужаса
Шрифт:
— Убирайся, тупая свинья, — приказал Малыш. — Салонным солдатикам вроде тебя нужно сматываться, когда в город приезжают приличные люди.
Зенитчик запротестовал, но Малыш быстро с ним разобрался. Швырнул брыкающихся женщин на широкую кровать, схватил зенитчика и вышвырнул в дверь. Его девица сидела на кровати совершенно голая, таращась на «мамочек» и Малыша, который стоял с грозным видом посреди комнаты. Потом запрокинула голову и громко захохотала. То, что клиента оторвали от нее посреди любовного акта, было достаточно смешно, но еще смешнее
— Скидывайте тряпки, — ликующе проржал Малыш и снял брюки. Остался в кепи, кителе и сапогах.
— Ты что взял себе в голову? — начала кричать одна женщина. — Я…
Не закончив фразы, она издала гневный, испуганный крик. Малыш сорвал с нее платье, комбинацию и ухватил за лодыжки. Розовато-лиловые трусики описали дугу над его головой. Он бросился на нее, держа двух других пропахшими бензином железными кулаками. Однако любовные наслаждения ослабили внимание Малыша, и девица зенитчика ухитрилась выскочить в коридор. Убежала она, однако, недалеко: ее схватил какой-то полуголый солдат и торжествующе понес в свою комнату.
Этажом ниже Порта и Плутон восторженно меняли женщин. Когда им это надоело, стали играть на женщин в кости.
Из приемной несся адский шум, ждущие клиенты создавали трудности, потому что женщин было всего двенадцать, а солдат — больше сотни.
В ту ночь там было сущее столпотворение. Хуже всего приходилось двум «мамочкам», покорившимся пьяному от страсти Малышу. Он хрюкал и рычал от удовольствия. Наконец найдя их несколько однообразными, ворвался в комнату, занятую пехотинцем с двумя девицами. Ничего не объясняя, приказал им поменять партнеров. Они запротестовали, но все кончилось к удовольствию Малыша.
В промежутках между этими дикими выходками Малыш пил водку. Порта и Плутон пришли на шум в его комнату со своими девицами. И принялись соперничать в безумных извращениях. Содержанию порнографических журналов Порты было до них далеко.
Порта надел задом наперед черный лифчик. Кроме лифчика, на нем были только сапоги и цилиндр. Более скромный Малыш снял только брюки. На нем были кепи, китель, ремень с кобурой и неуклюжие сапоги. Плутон расхаживал, в чем мать родила, если не считать черного носового платка на шее.
Все девицы были совершенно голыми. Некоторые в испуге попытались выйти, но Малыш с громким смехом ловко поймал их и швырнул на диван.
Порта поймал вошь на своей поросшей рыжими волосами впалой груди. Гордо продемонстрировал ее, потом щедро бросил на живот завопившей девице.
По лестницам и коридорам громко затопали сапоги. Полевые жандармы в касках ввалились в комнату и громко приказали нам освободить помещение.
— Ты имеешь в виду нас? — добродушно осведомился Порта.
Жандармский унтер-офицер, приведший с собой двух «охотников за головами», побагровел и ответил сдавленным от ярости голосом:
— Вон! Немедленно, или будете арестованы за непристойное поведение в общественном месте!
Плутон открыл окно и стал мочиться наружу крутой дугой. Его большой голый зад улыбался чопорным прусским полевым жандармам. Они воспринимали себя и свои обязанности слишком уж всерьез.
Унтер потянулся к кобуре. Как обычно, кобура висела так далеко сзади, что дотянуться до нее он смог, лишь изогнувшись, как акробат.
Позади них появился Легионер и сразу же понял, что происходит. Начал с протяжного выкрика:
— Аллах акбар! Vive la Legion!
Потом пантерой бросился на шею унтера, который от неожиданности грузно повалился вниз лицом. Двух других мы обезоружили и спустили по лестнице.
Порта высказал предположение, что неплохо бы смотаться. Девицы тут же забегали и помогли собрать обмундирование.
Порта, Плутон и Легионер быстро вылезли в окно и по подсказкам девиц быстро удрали по крышам. Только Малыш отказался покидать поле битвы. Он был гордым, как Наполеон после большой победы.
— Пусть приходит вся нацистская армия, — выкрикнул он и плюнул на пол. — Я разделаюсь со всеми! Я здесь для того, чтобы отыметь всех шлюх, каких смогу, а имею я их на тихий, приличный манер!
И, довольно рыча, бросился на одну из девиц.
Жандармы вернулись с подкреплением. Впятером вломились в комнату и схватили Малыша на широкой кровати. Началась отчаянная потасовка, в которой пострадали даже женщины. Одна «мамочка» получила такой синяк под глазом, что забыла о своем положении. Схватила стул и заехала по физиономии одному из жандармов. Тот сразу же перестал драться.
Малыш с девицами на его стороне сражался, как медведь гризли. Охотников за головами спустили по лестнице, зрители внизу приветствовали их издевательским «браво!».
Тут у Малыша начался приступ помешательства, принявший форму мании преследования. Ему показалось, что даже голые женщины были против него, поэтому он отправил их следом за жандармами. Потом начал баррикадировать дверь разбитой мебелью.
Начальник охотников за головами спросил, что происходит. Одна из голых «мамочек» прохныкала:
— Герр вахмистр, для нашего заведения это позор. Мы приличные дамы, исполняем свой долг для достижения окончательной победы, а тут подверглись такому обращению!
Другая, скорчась у подножия лестницы, просопела:
— Что подумают все остальные, когда об этом станет известно? Этот аморальный вечер потряс меня до глубины души. Но мой друг-штабсцальмейстер [44] знает фюрера. Я добьюсь, чтобы он ему пожаловался. Мой партийный билет тоже в полном порядке. Должна попросить вас разобраться с этими людьми как положено, герр вахмистр.
44
Звание чиновника финансовой службы армии, соответствующее капитану вермахта. — Примеч. ред.