Колесница времени
Шрифт:
— Прекрати сейчас же.
— Закричишь на весь Большой?
«Молния» — длинная, платье вечернее. «Молния» — вниз, вниз, до самой поясницы.
— Так я и думал. Нет бра под платьем. — Данила наклонился.
Его губы коснулись кожи Кати между лопаток. Да, она не надела бра, но фасон вечернего платья такой, что…
— Ты под дозой! Данила, прекрати. — Катя шипела как змея.
Но он продолжал свое дело — поцелуи вниз, вниз.
Катя оттолкнула его и вскочила с кресла. Уронила программку
Она ринулась к двери. Расстегнутое до поясницы вечернее платье она придерживала спереди обеими руками. Но Данила оказался проворнее. Он тоже встал и преградил ей выход из ложи.
Мускулистый накачанный торс, как скала, хоть бейся об него. И по наглой морде не съездишь, потому что платье надо держать.
Данила обнял ее и…
Этот поцелуй в глубине темной ложи Большого — скрытый, тайный, а может, и не такой уж тайный, может, и на виду у всего театра, у тех, кто смотрел сюда, а не на освещенную сцену.
Его губы…
Катя почувствовала, как он приподнимает ее и…
Левченко он трахал в туалете клуба. А меня решил употребить тут, в Большом, нанюхавшись кокаина…
— Я закричу. Пусти. Я тебя не хочу.
А на сцене танцевали великую любовь, побеждающую все, все, все…
Катя вырвалась из объятий. Нет, неверно — это он сам отпустил ее, у такого не вырвешься.
Она вылетела в фойе. Испугалась — билетерша увидит ее, полураздетую. Но нет билетерши — только зеркало отражает позолоту и все эти смешные усилия, потуги, когда пытаешься застегнуть до предела расстегнутую сзади «молнию» на платье.
Вот черт, черт…
А он ведь сейчас выйдет сюда, в фойе.
Катя кое-как привела себя в порядок и ринулась вниз. И только тут поняла — ее номерок от пальто у Данилы.
Плевать на пальто.
Она остановилась перед другим зеркалом, поправила выбившиеся из укладки пряди (все утро в салоне красоты, столько усилий. И все для того, чтобы вас попытались раздеть прямо в ложе, как шлюху).
Она даже не стала заходить в гардероб, а направилась прямо к выходу — туда, где охрана и рамки металлоискателей.
И тут она увидела Данилу. Он стоял посреди вестибюля. На банкетке — Катино пальто.
Он шагнул к ней и прямо на глазах у гардеробщиц, билетерш и охранников Большого пал на колени.
— Не уходи, не бросай меня, проссссссти!
Катя застыла столбом. И вот не поймешь в его тоне — то ли это кокаиновая истеричная мольба, то ли стеб, издевка высшей пробы.
Гардеробщицы пялились, билетерши высыпали в фойе. Охрана ухмылялась.
— Я люблю тебя!
Голос Данилы дрожал. Он протянул к Кате руки, как на сцене. Он ломал комедию. Но делал это столь виртуозно, что…
— Девушка, да что ж вы парня-то довели.
— Такой милый молодой
— Что уж вы так строго, простите его, чем он так перед вами провинился-то.
Голоса пожилых билетерш.
Катя подошла к банкетке и взяла свое пальто. Данила тут же резво поднялся и подскочил помогать ей одеваться. Она отпихивала от себя его руки. Молча, чуть не била его на глазах у всех.
— Девушка, ну что же вы так злитесь, муж-то какой хороший, видный у вас.
Это сказал охранник, давясь смехом. Вот картина в вестибюле — какой уж там балет.
Данила снова взял ее крепко за руку и потащил к выходу. Она ухитрилась съездить ему по спине. На улице, среди колонн, он поймал ее, как птицу, сжал руки.
— Ну все, все, все, все.
— Наркоман! Пошел к черту! Пошел к черту от меня!
Он потащил ее к стоянке. А там внедорожник. Сопротивляясь, Катя подумала — Лилька не спросила у него про машину на допросе, а я видела его лишь на мотоцикле.
— Ну все. Я идиота свалял. Ну прости.
Они застыли у машины, тяжело дыша оба, смотря друг на друга.
— Может, я голову потерял от твоей красоты.
— Врешь, ты голову не теряешь.
— Ладно, вру. — Данила открыл дверь внедорожника.
— Ты ведешь себя как хам, — сказала Катя, — а в школе, — я же помню, ты нас с Женькой защищал. Старший брат. Я завидовала твоей сестре, потому что она имела брата.
Защищал, не защищал, кто сейчас это помнит…
— Я прошу у тебя прощения.
Катя отвернулась и пошла прочь. Но Данила снова преградил ей путь.
— Я прошу у тебя прощения, — повторил он уже совсем иным тоном.
А тут и балет в Большом закончился. Из театра валом повалила публика, многие шли к стоянке. Тут же останавливались желтые такси. Сразу стало очень людно и оживленно, несмотря на поздний час.
В конце концов, это оперативное задание. Мы же убийства раскрываем… Я не могу обрывать с ним контакт. Вот черт! Я не могу, я так все испорчу.
Катя вернулась к машине. Села впереди. Данила сел за руль.
— Куда тебя отвезти? — спросил он.
И тут Кате нежданно-негаданно пришла на ум одна идея.
Глава 28
«Шарада»
— Ты испортил мне вечер в Большом, — объявила Катя.
— Готов исправиться. — Данила включил зажигание.
— Хочу туда, где весело. Где танцуют всю ночь.
Катя сказала это, имея в виду клуб «Шарада». И про себя решила — если он повезет ее сейчас не на Ленинградский проспект, а куда-то еще, она тут же начнет капризничать — это полный отстой. Если еще куда-то — то же самое: тоска зеленая, скукотища. До тех пор, пока они не доберутся до этой «Шарады».