Колесница
Шрифт:
Ракель вдруг поймала себя на том, что смеётся вместе с бандитами – то ли от привалившей удачи, то ли над похабщиной Некраса, то ли просто от безумия.
Заметив её улыбку, Некрас и сам весь засиял.
– Топоры за пояса, народ! – бодро покрикивал он. – Отворяй ворота, набивайся в кузов, да поживее! Увальней не ждём, кто верхом, кто пешком! Вертеп далёк, лапти стопчатся! Не одни едем, с гостями – Митриеву дочурку кой-кто из батькиных знакомцев повидать захочет…
12. Вертеп
С
Дедуля не справлялся. Не за тем его спустили со стапелей какого-нибудь могучего автоконцерна сотни лет назад. В молодости он рассекал по идеальному асфальту и содержался в комфорте, а сейчас три дюжины разбойников навьючили его до скрипа осей и безо всякой пощады погнали в гору.
Ракель бережно придавила тормоз локомобиля, даже не думая прятать злорадного выражения на лице. Пока фургон выжимал из себя всё, лок уверенно плёлся следом и не капризничал – бездорожье Пустыря по праву было полностью его стихией.
Поравнявшись с фургоном банды, она бегло прикинула масштаб беды. Уставший движок о четырёх цилиндрах дурно дымил – как трубка, начинённая сырым табаком. Сорвавшийся с места водитель суетился в поисках канистры с охладителем, из окон его подбадривали отборной бранью.
– Никак бесы в радиаторе завелись? – насмехалась Ракель, обращаясь к своим. – А нашей адской колеснице хоть бы что. Колодки стучат, дым коромыслом...
– Как есть, бесы. – кивал Устин, с презрением поглядывая на фургон. – Из окон глядят человечьим глазом.
– Скажу кое-что важное, – вмешался Михейка, – но вы виду не подавайте. Так вот... сейчас имеется просто бесподобный шанс дать отсюда дёру.
Момент для побега действительно выпал что надо – Ракель и сама о том помышляла. До Вертепа оставалось недолго – он лежал среди скал, на отшибе Старого Города. Пока ещё можно было свернуть, зарулить обратно в развалины и затеряться в безлунной ночи. На возню с радиатором уйдёт несколько минут, которых как раз должно хватить на отрыв.
Наверняка будут стрелять. Попытаются догнать, и если догонят, то выкручиваться будет уже нечем. Стоит ли отказываться от редкой возможности попасть в логово разбойников как гостья, а не как часть трофея?
Ракель пыталась найти ответ на лицах своей команды, одинаково озадаченных выбором. В Вертепе всем им грозит опасность: с длинным языком Михейки никто не станет церемониться, Тасю выдаст происхождение, Назар с кем-нибудь сцепится, а Устин не пожелает остаться в стороне от драки. Священное среди разбойников «право крови» распространялось лишь на Ракель, потому оно не только защищало, но и тяготило, отчуждало от близких. Что-то внутри подсказывало, что честнее перед друзьями будет дать по газам – тогда право отменится и смертельная опасность снова нависнет над каждым без исключения, как оно было всегда.
Но собственный интерес упрямо лез вперёд.
– Бесподобный шанс пуль спиной наловить. – возразил Назар. – Едем до Вертепа, раз условились. На месте осмотримся и решим.
– А если их там несколько сотен? – вопрошал Михейка. – Если машин у них десяток, и на каждой пулемёт?
– Тогда тем более бежать нельзя. – настаивал Назар. – От такой орды потом всю жизнь скрываться.
– До Вертепа. – подтвердила Ракель. – Драпать надо было сразу, а они уже, вон, заканчивают.
Возражений больше не нашлось. Ракель отблагодарила корнета персональной улыбкой – за то, что ей самой не пришлось никого убеждать – и повела локомобиль дальше, дождавшись гудка с фургона.
По мере подъёма всё более ясными становились преимущества такого местоположения. С высоты скал город проглядывался далеко наперёд – любая заблудшая машина как на ладони. Сам Вертеп при этом был укрыт надёжно. Фургон скользил по насыпи от развилки к развилке, пока не выкатил на широкую площадку, уставленную по-дикарски треугольными лачугами и со всех сторон окружённую клыками гор.
Костры, что теплились в норках-расщелинах, прогоняли ночную темноту как уличные фонарики, самый большой пылал в центре палаточного городка. В прошлом здесь располагалось что-то вроде промышленных шахт – на то указывали детали буров, опор и возков, приспособленные как материал для хижин. С десяток людей бездельничали у костра, ещё парочка с фонарями копошилась в останках трактора неподалёку... со стороны кровожадная банда походила на простое сборище отшельников. Интуиция нашёптывала, что все их тёмные секреты попрятаны по шахтам, но вряд ли там притаилась целая армия верхом на броневиках.
– Вот она, вольница-кормилица наша! – сердечно воскликнул Некрас, слезая с кузова. – В свято место вас пускаем! Глядеть, слюни роняя, разрешается, но чур не бедокурить...
Многострадальный фургон наконец-то покойно заглох, и Ракель чуть было следом не начала тушиться, но вовремя одумалась – мысль о побеге так до конца и не отлипла.
Разбойники гурьбой хлынули греться к общему костру, кто-то сразу разбредался по пещерам. Некрас выждал, пока гости переведут лок на постой, и снова обратился к ним:
– Аккуратно ступай, не спеши! Высоко тут, видишь, камушки скользкие. Если падать будете, то приноровитесь чтоб сразу головой. А то у фельдшера нашего юмор своеобразный, мы к нему стараемся не попадать понапрасну.
Тишину от мрачной хохмы прервал взявшийся из ниоткуда мальчишка-бегунок – он шепнул что-то Некрасу и вернулся к костру.
– Ага. – Некрас оглядел стоящих перед ним гостей, думая о своём. – Так поступим... всех милости прошу в лагерь, кроме тебя, свояченица. Ты пока что у машин побудь.