"Колхоз: Назад в СССР". Компиляция. Книги 1-9

Барчук Павел

— Твою мать… — Никогда в своей жизни я не приносил эту фразу с таким глубоким эмоциональным окрасом.

Андрюха происходящего уже не видел, он умчался вперёд. Видимо, со страху, братец не понимал, что отстали и я, и бык. Но услышав мое высказывание, он на ходу оглянулся назад, пытаясь понять, почему оно звучит у него за спиной, а не рядом. Это было его роковой ошибкой.

Вписался в стоящую на пути берёзку братец красиво. Ровно, как шел, так и впечатался в дерево с разбега.

Скорость была немаленькая, поэтому Переростка откинуло назад. Улетел он, в соответствии с лучшими традициями,

подкинув ноги вверх, в ближайшие кусты. Мат, шум и треск веток свидетельствовал о том, что приземление было жестким.

Но главное, к басу Переростка добавился тенор Матвея Егорыча.

— Слез, придурошный! Да слезь, говорю! Вот откормил тебя Виктор!

Походу, совесть у Матвея Егорыча все же имелась. Убежав от Лютика, он на середине дороги остановился и засел в кусты, ожидая нас с Андрюхой. По крайней мере, хотелось надеяться, что руководила его поступками совесть, а не желание дождаться, когда бык отыграться на ком-то одном.

Естественно, братец именно в эти кусты свалился.

Возможно, и даже вполне логично, на данном этапе история должна была бы закончится. Я — на дереве. Мои компаньоны — в кустах. По идее, быку пора успокоиться и пойти по деревне дальше. Утром его бы обнаружили и вернули на место. Или, если следовать мнению деревенских, будто любая скотина знает, где ее дом, Лютик мог сам добраться до своего места дислокации. Но нет. Мы находились в Зеленухах. А Зеленухи прокляты. Факт этот уже известный.

Да ещё чертова груша. Почему это не могла быть яблоня? Дуб? Берёза? Что угодно. Хоть мексиканский кактус. Нет, же. Из всех возможных вариантов я выбрал именно грушу.

Поэтому, события не только не остановились, замедляя свой бег, но и ускорились, набирая обороты.

Некая гражданка Виценко, фамилию, само собой я узнал гораздо позже, из цитируемого участковым заявления, решила справить нужду. Все нормальные деревенские люди по ночам делают это в ведро. Самый оптимальный вариант.

Однако, гражданка Виценко, походу, имела тягу к романтике и не имела здравого смысла. Поэтому отправилась в туалет. Оказавшись во дворе, она услышала шум, который доносился со стороны деревенской улицы.

Что сделает нормальный человек? Правильно. Развернется, пойдет домой и закроет дверь на замок. Я бы поступил именно так. Но, уже было упомянуто выше, данная особа со здравым смыслом состояла в сложных отношениях. Поэтому она вышла со двора на улицу и отправилась посмотреть, что за сволочь не спит, наводя беспорядки в селе.

Каково же было ее удивление, когда возле соседнего палисадника она увидела того самого, всем известного колхозного быка, который буквально ещё днём считался без вести пропавшим. Или украденным, предположительно, племянником Щербакова Виктора, то есть мной.

Бык самым наглым образом стоял и жрал соседские груши. Бык стоял, а забор палисадника лежал. Просто забор был препятствием на пути Лютика к желанным грушам, а потому тот его просто снёс. Более того, на верхних ветвях сидел не кто-нибудь, а не к ночи упомянутый племянник Щербакова Виктора, хорошо известный всей деревне удивительной дурью и блажью, то есть я.

— Доброй ночи… — Культурно и вежливо поздоровался с женщиной.

— Сгинь, скотина… —

Несмело прикрикнула гражданка Виценко.

Не понятно, кому именно предназначались эти слова, мне или быку.

Бык, кстати, гражданку Виценко тоже заметил. Несколько минут они просто смотрели друг на друга.

Несомненно одно, вдохновения и смелости гражданке Виценко добавляла близость родного двора, в который она могла убежать. Груша, хоть и соседская, но, как известно, в селе через одного каждый друг другу или брат, или сват.

Скотина сгинуть не собиралась. А я, к сожалению, не мог. Хотя в общем и целом против данного развития событий вообще ничего против не имел. С огромным удовольствием оказался бы сейчас в дядькином доме, а не верхом на груше, так сильно привлекающей быка.

Лютик задумчиво посмотрел на новую участницу нашей вечеринки.

Думаю, он расценил непонятную тётку в ночной рубашке и накинутом сверху домашнем платье, как угрозу своему кулинарному празднику. Лютик возмущённо замычал, а потом бросился к гражданке Виценко. Та, взвизгнув, рванула к родной калитке, но то ли спросонья, то ли с перепуга побежала совсем не в ту сторону, в которую надо было бежать. Стартанула не к своему двору, а наоборот, от него. Говорю же, у бабы несомненно проблемы со здравым смыслом.

Поняла гражданка Виценко, что направление выбрано неправильно, только после того, как пробежала несколько метров, а родной калиткой и не пахло. Зато впереди маячил огромный стог сена, накрытый брезентом.

На ходу проработав все возможные варианты, которых, сказать честно, вообще не имелось, дамочка обежала стог, бык — за ней.

Так они напару намотали три или четыре круга. Не знаю, в чем заключался гениальный план этой женщины. Возможно, она надеялась, что Лютик задолбается бегать кругами, у него начнется головокружение и морская болезнь. Потому как никакого другого логического объяснения ее поведению найти не могу.

Лютик уставать не торопился, он нажрался груш и чувствовал себя достаточно бодро. Ему вообще, походу, все происходящее очень нравилось. Весело, задорно, с огоньком.

— Жорик, слазь… — Позвал меня Андрюха из кустов.

— Нет уж. Тут очень даже хорошо. Пока эту огромную тварь не заберут, я хрен куда пойду.

Гражданка Виценко в этот момент, услышав наши голоса, громко, с завыванием, заголосила на все село.

— Да сделаете же что-нибудь, ироды!

Я так понимаю, морская болезнь и головокружение начались у дамочки. Быку было хоть бы хны.

В соседних домах стали загораться керосинки. Ну, потому что орала гражданка Виценко так, что, наверное, слышала ее вся округа.

— Эх… Бабу надо выручать… — Сказал вдруг дед Мотя из кустов.

Дальнейшие событий произвели на меня, честно говорю, неизгладимое впечатление тем героизмом, который внезапно проявил наш дед.

Матвей Егорыч, кряхтя и причитая о несправедливости жизни, выбрался на дорогу, а потом начал дразнить Лютика, привлекая его внимание. Много на это времени не потребовалось. Как только бык переключился на деда, тот рванул в сторону огородов, на ходу крикнув, чтоб мы будили зоотехника. Он, типа, Лютика, к пруду уведет. Там диких груш вообще полно.