"Колхоз: Назад в СССР". Компиляция. Книги 1-9
Шрифт:
— Нормально. — Что еще сказать, не понятно. По их взглядам точно ясно, что они меня знают. Причем, познакомились мы не пять минут назад.
— Слушай, ну ты дал, конечно… Отпросился в туалет, ушел и не вернулся. Даже подумали, вдруг сбежал. — Пацан покачал головой. — Это уже потом нам сказали, что сознание потерял.
Интересно… Если подумали, значит, я на такое вполне способен? Сбежать с пересыльного….
С тоской окинул взглядом всех присутствующих. Их было слишком много для версии о розыгрыше. Столько людей мои товарищи подключить не могли. Мля… Какой на хрен розыгрыш? О чем я вообще думаю?
— Стас, да ладно. Не расстраивайся. Ну, подумаешь, спецназ… — Подключился к первому пацану еще один. Но я перебил его, даже не дослушав до конца.
— Стоп! Подожди…Какой спецназ?
Моментально вспомнилось пухлое лицо в отражении зеркальца медсестры. Да и так, если судить по внешним данным, последнее место, куда могли бы определить человека с такими слабыми физическими показателями, это спецназ. Худо-бедно я себя, а точнее свой новый образ оценить успел. Человек точно спортом никогда не занимался, сильно в этом плане не нагружался. Какой, на хрен, спецназ?
— Ну, ты чего. Мы сидели, ждали. Приехали эти "купцы". Нас, тридцать человек, отобрали в 16-ю отдельную бригаду специального назначения. Ты чего, Стас? Это было час назад. Ты же сам хотел служить.
–Кто, я?! — Вышло у меня это как-то слишком громко. Сидящие неподалеку пацаны покосились в нашу сторону.
— Ну, да. Ты чего? У тебя отсрочка была. Почечное давление или какая-то такая фигня. На год оставляли. Так ты сам пришел в военкомат и попросил, чтоб тебя призвали. Мы же тебя спрашивали, зачем? Ты сказал, лучше в восемнадцать лет пойти отслужить, чем потом в двадцать пять. Поехал в институт, написал академ и отправился в военкомат по месту прописки. Зашел в кабинет военкома, сказал, что хочешь служить, поставьте мне годен и отправьте в армию. Мы с тебя просто обалдели. Нет, это, конечно, похвально, но от тебя неожиданно.
Пацан замолчал. Я опустился на спортивную сумку, стоявшую ближе всего. Сел и закрыл лицо руками. Чужими, если что! Чужое лицо чужими руками. Какая лютая дичь… Так не бывает. Армия, спецназ... Какой, на хрен, спецназ? В лучшие времена максимум, на что мог претендовать, мимо военной части туда-сюда-обратно пройтись. Это все, что было общего между мной и военными. А уж физуха, без которой в такие серьезные войска не попасть, моим коньком вообще никогда не являлась. Это я даже про себя говорю. Про Ткачева Станислава Игоревича, сотрудника полиции. Товарищ Соколов, который вдруг оказался мной, или я им, даже рядом не стоял. Судя по предварительной оценке, ему килограмм пятнадцать сначала скинуть надо. На хрена он служить поперся? Дебил…
Я, например, специально всеми силами избегал нашей встречи со срочной службой. Она существовала в одной реальности, я — в другой. Потому что, зачем оно мне? Вышку получил, юридический окончил. Пошел в органы. Все. На этом свой долг считаю выполненным в полной мере. Итак вон борюсь с криминальными элементами по мере сил. Да. А что? Как умею, так и борюсь.
— Эй, салаги!
Я убрал ладони от лица и посмотрел на мужика, который стоял на входе. Еще один военный. Форма, фуражка. Все, как положено.
— За мной! — скомандовал он и вышел из спортивного зала.
— А нас это куда? — переглянулись пацаны и спросили в итоге меня.
— В муда! — Ответил я с чувством. Встал на ноги и, не дожидаясь товарищей, пошел к выходу. Туда, где скрылся очередной вояка.
Все, конечно, весело, но надо решать эту тупую ситуацию. Пока не ясно, правда, как. Если это реально 1980 год, то я просто в ахере.
Глава 3
Как выяснилось, нас позвали, чтоб торжественно вручить форму. Насчет торжественно это я, конечно, дуренку гоню. Просто вручить. Торжеством там и не пахло. Наоборот. Смотрелось все очень грустно.
Мы выстроились в очередь. Чувствовал себя распоследним идиотом. Крайний раз стоял в очереди в школе, в столовке. Только подумал про столовку, в животе заурчало. Жрать хотелось очень сильно. Судя по всему, это любимое занятие Станислава Игоревича. Жрать. Много и вкусно. Иначе откуда у нас такое упитанное тело?
— Соколов… — вояка, проверявший по списку, кому выдана форма, назвал мою фамилию и поднял взгляд. Несколько минут молча смотрел на меня. — А-а-а-а-а…Ты…
Не знаю, к чему это было, но явно ни к чему хорошему. Видимо, меня тут и правда уже заметили. Выделили среди остальных. Пацан же сказал, что я отпросился в туалет и вырубился в коридоре.
— Смотрю, больше не строишь из себя дурака. Правильно. Не поможет. Держи…
Он протянул мне стопку вещей.
Чудно. Товарищ капитан уже всем растрепал про то, что произошло в медчасти. Теперь все, наверное, думают, что я — придурок, который изображает из себя шизика.
Молча взял шмотки и отошел в сторону
Лишних вопросов задавать не стал. А они у меня были. Много. И самый первый — как вообще возможно знать, что ты — это ты, но при этом быть другим человеком? Мимо прошел один из парней, которому "посчастливилось", как и мне, попасть в спецназ. Он уже получил свою форму и планировал ее надеть.
— Эй, пацан… Слышь… Эй… — Позвал его громким шепотом. — Какой год сейчас?
Он посмотрел на меня, как на идиота.
— Какой год? Сложно ответить? — Повторил я.
Военный, выдававший форму, зыркнул в мою сторону недовольным взглядом. Судя по всему, тут нельзя не только ходить, куда хочется, но и говорить тоже. Уже "люблю" армию.
— Вот ты странный… — Соизволил ответить новобранец. — 1980-й. Головой ударился?
Он хмыкнул себе под нос, прошёл чуть дальше и принялся перебирать полученные шмотки.
Я же стоял в обнимку с вещами, дурак дураком.
Ну, как бы, сговориться они все между собой не могли. Никак. Это настолько глобальные масштабы, что подобные приколы под силу вообще единицам. И то, в рамках какого-то телешоу. Кстати, такая версия тоже мелькнула. Я даже пытался рассмотреть "глазки" камер, пока мы шли сюда, за формой. Но внутреннее ощущение настойчиво подсказывало, ни хрена не съемки вокруг. Можно создать антураж. Это, да. Можно покрасить стены, нагнать военных, раздобыть старую, советскую форму. Но людей ты не изменишь. Какими бы классными актерами они не были. Слишком реально, правдоподобно себя ведут все, кто меня окружает. А такое возможно лишь в одном случае. Когда люди живут всем этим. Когда это — их реальность.