"Колхоз: Назад в СССР". Компиляция. Книги 1-9

Барчук Павел

Как бы то ни было, из бани все вышли довольные. Строем, под уже полюбившиеся хиты армейского вокала, которые, как обычно, исполнялись хором, мы отправились в расположение.

Нужно было убрать мыльно-рыльные принадлежности и собираться на ужин. Я вдруг с ужасом понял, что начал привыкать к такому образу жизни. Прикидываю, вон, например, совершенно серьёзно, как сохранить свое белье при себе. Иду довольный, ору песни. От этой мысли мне стало сильно не по себе.

Вечером, как обычно, нас построили на ужин в столовую. Ничто не предвещало беды, особенно на фоне столь прекрасного дня. Рядом со мной, как положено, снова стоял довольный Димон. Баня на всех нас оказала волшебное влияние.

— Эх…

Интересно, нас так и будут раз в неделю туда водить. — Тихо сказал он, быстрее самому себе, чем мне.

— Почему, раз в неделю? Может, теперь через месяц отведут. — Я вроде пошутил, но на самом деле, нет. Потому что такое вполне могло быть.

— Да как? В первый день мы ходили в баню. Вот, как раз, почти неделя прошла.

Я с удивлением посмотрел на Димона. Он издевается?

— Слушай, я не знаю, куда тебя водили в первый день, а я эту баню прежде в глаза не видел.

— Ты чего? — Димон хохотнул и слегка толкнул меня плечом. — Когда прибыли в часть. Забыл? Баня, потом выдали форму.

Я только открыл рот, собираясь сказать товарищу, что шутки у него вообще не смешные, но пришлось его закрыть обратно.

Сержант Злыднев начал ходить вдоль строя, проверяя, как затянуты ремни. Совершенно неожиданно он вдруг остановился рядом со мной.

— Фамилия?

— Соколов! — ответил я пребывая в недоумении еще от слов Димона. А теперь еще этому что-то надо.

— Ремень нужен, не для того чтобы яйца держать. Затянуть быстро, чтобы не висел.

— Сильнее затянуть не могу.— Я демонстративно дёрнул предмет, вызвавший внимание сержанта. Он реально был затянут на всю. Понятия не имею, что его не устроило.

— Во как! — Злыднев буквально посветлел лицом. Мне кажется, его безумно обрадовала возможность прицепиться к кому-то. — Не хочешь заставим. Не знаешь накажем. Затянуть ремень, я сказал!

Глава 10

Меня взбесила эта ситуация. Иногда такое случается. Хотя, в принципе, я не сказать, что сильно злой человек. По молодости отличался вспыльчивым характером. Было дело. Но потом подуспокоился.

Просто в данном случае возникло устойчивое ощущение, будто докапывается сержант Злыднев только до меня. Конкретно до меня. Может, это по причине моего несоответствия месту, в котором мы сейчас находились. А я ему, этому месту, точно не соответствовал. Я и армия совершенно не подходили друг другу. При нормальном раскладе, мы встретиться не должны были. Косил от нее столько времени. А тут, е-мое, всякие фокусы непонятного толку.

Имелся еще один вариант, объясняющий поведение сержанта. Он прилепился просто потому, что мы с Соколовым есть. Вообще, в принципе, как явление. Мне кажется, Злыднев чувствовал каждой клеточкой своей мелкой, пакостной душонки, что сержантов, в отличие от других солдат, я не принимаю всерьёз. Считаю идиотами. Ну, ладно... Наверное, мое истинное отношение и правда бросалось в глаза. Не в словах и действиях. В том, как я смотрел на них.

— Ремень затянуть не могу по причине его максимальной затянутости. А то, что максимально затянуто, затянуть еще сильнее невозможно. — Отчеканил я спокойно, с иронией, глядя в глаза Злыдневу. Мол, попробуй докопайся к этим словам. Все сказано по делу. До буковки.

— Я не понял, это ты сейчас вслух выразился? — Сержанта перекосило от злости. Причем, сразу во все стороны.

— Да, — Ответил я, внешне оставаясь все таким же спокойным.

А чего нервничать? Не вижу повода. Как говорится, семи смертям не бывать, одной не миновать. Или что-то такое. Злыднев явно хотел ко мне придраться. А значит, не сегодня, так завтра, это произойдёт. Вопрос времени. И сделай я сейчас вид, будто ничего не происходит. Пойди на поводу сержанта. Хоть удавись к черту на

этом ремне. Все равно ничего не изменится. Будет только хуже. Если он поймёт, что я слаб, тем более, перед ним, это все. Тушите свет. Начнутся те самые неуставные отношения. А я и без того накушался прелестями армии. Еще этой херни не хватает.

Сержант с бешеным лицом подскочил ко мне совсем близко. Настолько близко, что захотелось отодвинуться. Почти наступил носком своего сапога на мой. Я понял, сейчас будут неприятности.

— Соколов, ты страх потерял? Или тебе жить надоело? Ты когда это в себя начал верить? А? Прозрел?

После каждого произнесённого слова, он толкал меня кулаком в плечо. Честно говоря, не знаю, на что рассчитывал сержант Злыднев. Уж точно я бы не стал распускать руки в ответ. Приблизительно понимал, что, может, конечно, официально меня не накажут, но последствия все равно будут. Тем более, одно дело, когда нас никто не видит и не найдется свидетелей. Поди, докажи потом. И совершенно другое — на глазах у всего взвода. Поэтому я стоял и молчал. Были огромные сомнения, если честно, как себя лучше повести дальше. Пристальное внимание к моей персоне со стороны различных лиц тоже надоело. Как обезьяна в цирке. Только что пальцем не тычут. Есть ощущение, настал переломный момент, когда надо выбирать. Либо я отхвачу мандюлей, как трусливый чмошник, либо останусь личностью с чувством самоуважения. Правда, мандюлей мне прилетит и в этом случае. Возможно, даже больше. Но зато есть шанс отстоять нас с Соколовым. На будущее, так сказать. Чтоб больше никому не было повадно. Вот и выходит, мандюля и в том, и в другом случае, а такие они разные.

Да, с новым телом мне очевидно не повезло. Соколов, что уж скрывать, совсем неподходящий партнер для решения подобных вопросов. Внешне он напоминает того самого "глупого пингвина" из незабвенной песни о Буревестнике. Пухлый, рыхлый, совершенно неприспособленный к тому, чтоб отстаивать свою правоту чисто физически, в драке, по-мужски. Но на самом деле, сейчас это не Соколов возмущен поведением сержанта. И бесится сейчас тоже не Соколов. Это происходит со мной. Не хочу потакать дурости какого-то Злыднева, который решил, будто он обладает властью, а потому может и имеет право меня нагнуть. Вот уж нет. Я знаю, что одет по уставу, что с ремнем у меня все в порядке. Было бы мой косяк, ок. Хорошо. Виноват, исправлюсь. Но в данную минуту сержант Злыднев просто самоутверждается за мой счет. Пытается доказать, что он очень крут и важен.

— Ладно… Я с тобой после отбоя потолкую… — Он вдруг перестал лупить меня в плечо и отошел в сторону. Что-то задумал, однозначно.

Честно сказать, появилось странное равнодушие в этот момент. Убить не убьют, а от мандюлей никто не умирал. Вполне очевидно, сержант будет самоутверждаться и далее. Значит, надо этот процесс прекратить.

–Становись. Равняйсь. Смирно. В столовую шагом марш.

Все было как обычно, простой вечерний ужин. За исключением того, что меня сержант Злыднев теперь постоянно цеплял. То мимо пройдет, пока стояли в очереди, задев плечом. То кружит рядом и демонстративно рассуждает, мол, за невыполнение команды, солдат будет наказан строгим образом.

Я прекрасно понимал, ему неприятно, что какой-то пухлый лох не поддался прессингу. Это задело сержантское эго Злыднева. А значит, надо ждать ответного хода. И предполагаю, ход этот будет до тошноты предсказуемым.

После ужина мы вернулись в расположение. Все было согласно распорядку дня. Ленинская комната, умыться, вечерняя поверка, приближающийся сон. Я в голове прокручивал мысль, ждать что-то реально серьёзное или сержант Злыднев остановится на угрозах.

После команды "отбой", прошло буквально полчаса. Я уже задремал. Внезапно, ко мне подошел дневальный и потряс за плечо.