Колхоз: Назад в СССР 5
Шрифт:
— Нет. В Зеленухи к маме вернёмся и всем нам конец, — поправил его Младшенький.— Там Мамка нам вставит...
Надо было что-то делать. Версии звучали разные. Один из парней предложил деду Моте поднять Сеньку за ноги и потрясти его, пока шашка не ушла далеко и глубоко. Семен от такой перспективы отказывался. Он не хотел, чтоб его трясли и активно мотал головой в знак протеста. В итоге все участники этой шашечной истории растерялись, не зная, что делать. На наш шум пришла даже эта самая тетка из кассы.
— Что у вас тут случилось? — поинтересовались она. — Кричите
— Семен шашку съел, — пояснил ей дед Мотя.
— Шашку? — переспросила тетка — Это какую? Которая сабля? Он, что? Фокусник и шпагоглотатель?
Но Матвею Егорычу было не до смеха. События складывались явно не в его пользу. Сплошные потери. Особенно репутационные. Дед Мотя прекрасно понимал, что его ждет, когда он вернётся домой.
— Надо маслом растительным напоить его, и она сразу проскочит, — предложила кассирша. — Ты как себя чувствуешь? –поинтересовалась она у Семена.
— Нормально, — ответил Младшенький. — А можно без масла? Я не люблю масло.
— Тогда клизму, — предложил один из парней. — Правда, шашка магнитная. Сейчас завернет тебе кишки и все.
— Пацаны! Ребятки! — дед Мотя начал паниковать. –Надо что-то делать! Сейчас за нами приедут и всё! А потом еще меня бабка эти шашки заставит съесть без растительного масла! Не уберег мальчишку! Про его мать вообще молчу. Там не женщина, а чистая сколопендра. Клизма будет точно. Только не пацану, а мне. Чтоб до самых мозгов промыло.
— Вы же сами сказали, что они полезные, — напомнил Сенька. — Без компаса буду определять, где Северный полюс.
— Точно. Всё, конец мне, — снова повторил Матвей Егорыч, — Светка быстро отправит меня на Северный полюс без компаса.
— Я могу с вами пойти, — предложил Семен. — Я теперь, как компас.
В этом месте рассказа тетка-кассирша замолчала и уставилась на меня. Я, соответственно, ждал продолжения и тоже уставился. На нее. Минуты две мы молчали.
— Ну? — Наконец, не выдержал я. — Дальше то что? Причём тут милиционер и где мне искать теперь этих шашкоглотателей?
— Так в травме. Где еще? Милиционера мы позвали, чтоб их кто-то доставил срочно в больницу. Пацан начал причитать, что ему уже тяжело и его тянет к центру земли. Деду вашему поплохело еще больше. Ну, вот мы постовому и сказали. Он их забрал, повёз в травтологию. Очевидно же.
Не знаю, где там очевидно, мне пока что только ясно, Матвею Егорычу противопоказано выезжать из Зеленух. И вообще, председатель пусть радуется, что у него с Москвой не складывается. Большой вопрос, во что могла бы вылиться эта поездка.
Я уточнил у кассирши, где конкретно находится эта травматология, а потом вышел из кинотеатра, направляясь к Андрюхе.
Глава 20. О том, что в жизни каждого мужчины есть момент слабости.
Мы разыскали нужное место быстро. По тому адресу, который дала тетка-кассирша Это оказалось двухэтажное здание унылого жёлтого цвета с красной вывеской , на которой значилось гордое слово "травматологическое отделение". Оно примыкало к основному корпусу больницы, но при этом, было,
Семен и дед Мотя обнаружились сразу. Вернее, сначала, один дед Мотя. Но вполне логично было предположить, раз этот здесь, то и его напарник тоже неподалеку. Я нашел деда на первом этаже, в приемном отделении.
Вокруг Матвея Егорыча собралась целая толпа слушателей, которым он рассказывал какую-то очередную историю из своей насыщенной событиями жизни. Кстати, на фоне всего, что с ним происходило, я уже начал верить, что большинство из этих историй, несмотря на некоторую их, мягко говоря, необычность, реально имели место быть.
Две молоденькие медсестры стояли рядом, хихикая в ладошки, которыми они прикрывали рты, чтоб не смеяться совсем уже громко. Вроде несолидно. Медицинские работники, а гогочут, как молодые лошади. Наверное, в этом смысл.
Возле деда сидел еще мужик, лет сорока. Он просто качал головой, периодически, выдавая короткие фразы, типа "ох", "вот это, да", "бывает же…". Еще, с другой стороны пристроилась женщина с пацаном, лет пяти. Все эти граждане слушали Матвея Егорыча очень внимательно. Даже, я бы сказал, с восторгом. Естественно, в таких условиях наш дед расцвел. Он, как настоящий актер театра, размахивал руками, менял интонацию голоса, в зависимости от того, в какую сторону именно в этот момент поворачивала повествование, и даже пытался изображать сюжет в лицах. Судя по всему, история касалась Зелёнух, потому что фигурировали в ней Зинаида Стефановна, председатель и почему-то козел Борька.
— Здравствуйте…— Я остановился рядом, глядя на Матвея Егорыча осуждающим взором. По крайней мере, сильно постарался, чтоб это был именно "взор". Серьезный и с намеком, мол, ну, твою ж мать…
— Жорик! — Дед Мотя вскочил с деревянной лавочки, на которой сидел. — Нашли нас. А я все сердце себе порвал. Думал, как же так. Приедете, а нас нет. Где искать? Растеряетесь, испугаетесь. Ничего себе дело, цельных двоих людей потерять.
— Да это заметно. — Я обвел взглядом слушателей деда, стоявших и сидевших кружком. — Сердце у Вас просто в клочья. Где, блин, Семен? Где этот любитель жрать всякую хрень?
— Так это…— Матвей Егорыч махнул рукой в неизвестном направлении. — Ждет выхода всего лишнего естественным путем. Клизму ему сделали. А вы уже в курсе?
— Конечно, — Хохотнул Андрюха, который стоял прям за мной. — В курсе и удивлены. Как это пацан под Вашим присмотром только одну шашку проглотил. А не все, например, скопом. Или не часы, какие-нибудь. Или не ботинок. И почему только он один. Вы в стороне остались. Даже странно.
— Какой, к чертовой матери, ботинок. Буробишь тут. Как он ботинок в рот засунет? Вообще не соображаешь? И знаешь, что, Андрей… — Вскинулся Матвей Егорыч, видимо, собираясь припомнить братцу какую-то очередную историю в его исполнении. — Помнишь, как ты родную бабку лопатой огрел? Помнишь? Когда вы картошку копали. Мышь полевая выскочила. А Настюхина мать рядом стояла. Она ж и заорала. С перепугу. Настасья тебе крикнула, бей ее лопатой, бей. А ты взял и родную бабку по хребтине долбанул.