Коллапс
Шрифт:
Политическая нестабильность где бы то ни было прямо касается нас, наших торговых сделок, наших внешних рынков и поставщиков. Мы настолько зависим от остального мира, что если бы 30 лет назад вы спросили какого-нибудь политика, какие страны нас меньше всего интересуют по причине их удаленности, бедности и слабости, в список наверняка попали бы Афганистан и Сомали, а теперь эти страны важны для нас настолько, что мы посылаем туда войска. Сегодня в мире больше никому не грозит коллапс в изоляции по примеру острова Пасхи или государства майя. Напротив, страны сейчас связаны между собой настолько, что нам угрожает общемировой упадок. Это знает любой инвестор на фондовом рынке. Нестабильность фондового рынка США после 11 сентября воздействовала на заокеанские фондовые рынки, и наоборот. Мы (и даже более обеспеченные американцы) больше не можем рассматривать свои интересы отдельно от интересов других.
Хорошим примером общества, в котором конфликты интересов минимизированы, являются Нидерланды, чьи граждане, пожалуй, ведут самый экологичный в мире образ жизни и чаще всего состоят в экологических
«Посмотрите вокруг. Все фермы, которые вы видите, расположены ниже уровня моря. Одна пятая часть Нидерландов расположена ниже уровня моря на целых 22 фута. Раньше здесь были мелкие заливы, но мы отвоевали у моря землю, перегораживая заливы дамбами и постепенно откачивая воду. У нас говорят: „Бог создал Землю, а мы, голландцы, создали Нидерланды“. Такие отвоеванные земли называются польдерами. Мы начали создавать их почти тысячу лет назад. Сейчас мы только периодически откачиваем воду, которая постепенно накапливается. Для этого раньше мы использовали ветряные мельницы — они приводили в действие насосы, которые откачивали воду с наших польдеров. Теперь мы используем паровые, дизельные и электрические насосы. Через все польдеры проходят насосные линии, перекачивание начинается от самых удаленных от моря польдеров, вода последовательно перекачивается в реку или океан. У нас есть еще такое выражение: „Не нужно наживать врагов — вдруг враг окажется у насоса по соседству с твоим польдером“. Поэтому в наших низинных польдерах все заодно. Неверно, что богатые люди живут на безопасных дамбах, а бедные на польдерах, ниже уровня моря. Если дамбы и насосы не выдержат, потонут все. Когда 1 февраля 1953 года была большая буря и приливная волна прорвалась внутрь, утонуло около 2000 голландцев, и бедных, и богатых. Мы постарались, чтобы такого больше никогда не случилось, и всей страной оплатили очень дорогие приливные барьеры. Если глобальное потепление растопит полярные льды и уровень мирового океана поднимется, последствия для Нидерландов будут более жестокими, чем для любой другой страны, слишком большая территория у нас находится под уровнем моря. Именно поэтому голландцы очень бережно относятся к природе. На примере нашей истории мы хорошо выучили, что все мы живем в одном польдере, и безопасность каждого зависит от общей безопасности».
Эта взаимозависимость всех частей голландского общества ярко контрастирует с тенденциями в обществе американском, где каждый стремится отгородиться от остальных, надеясь создать собственный виртуальный польдер, тратить собственные деньги, покупая обслуживание только для себя, и голосует против налогов и сборов, которые призваны оплачивать услуги для всех. Такие люди предпочитают жить на частной территории, огороженной стенами и воротами, которую охраняет собственная служба безопасности (это куда лучше, чем полиция), посылать детей в дорогие частные школы с маленькими, а не переполненными, как в общественных школах, классами, приобретать медицинскую страховку и лечиться в частных организациях, пить бутилированную воду вместо обычной и платить за проезд по частным дорогам, минуя пробки на бесплатных дорогах общего пользования. Поклонники «приватизации» ошибаются, считая, что проблемы всего общества не затронут элиту. Вспомните вождей гренландских норвежцев, которые однажды обнаружили, что могут позволить себе только привилегию умереть от голода последними.
На протяжении истории человечества разным народам приходилось уживаться друг с другом в одном виртуальном польдере. Жители острова Пасхи делились на дюжину кланов, поделив на дюжину территорий польдер своего острова, изолированный от других островов, но сам разделенный на карьер изготовления статуй Рано Рараку, карьер изготовления пукао Пуна Пау и еще несколько обсидиановых карьеров. Общество острова Пасхи исчезло, исчезли все кланы, но никто в мире об этом не узнал, никого это не касалось. Польдер в южной Полинезии составляли три взаимозависимых острова, поэтому кризис на острове Мангарева оказался губителен для островов Питкэрн и Хендерсон, но ни для кого больше. Польдер древних майя состоял из большей части полуострова Юкатан и других территорий. Когда города майя в южном Юкатане пришли в упадок, беженцы могли достигать северного Юкатана, но не Флориды. А сейчас весь наш мир стал польдером, поэтому, где бы событие ни произошло, оно касается американцев. Когда коллапсировал далекий Сомали, в него вошли американские войска, когда коллапсировали бывшие Югославия и Советский Союз, потоки беженцев растеклись по Европе и всему миру. Когда смена общественных устоев и образа жизни в государствах Азии и Африки вызвали там новые болезни, эти болезни распространились по всему земному шару. Сегодня отдельной единицей можно считать весь мир, как когда-то остров Тикопия или Японию Токугава. Нам пора, как тикопийцам или японцам, представить, что нет другого острова, другой планеты, откуда могла бы прийти помощь, с которыми можно было бы поделиться своими проблемами. Нам нужно понять, как поняли они, что наша жизнь зависит только от нас.
Я начал этот раздел, поясняя разницу между древним и современным миром. Различия, которые я упомянул — сегодняшнее большое население и более мощные разрушительные технологии и сегодняшняя взаимозависимость, которая порождает опасность скорее глобального, нежели локального коллапса. Оба отличия наводят на пессимистические мысли. Если жители острова Пасхи не смогли решить своих маленьких, локальных проблем, как можем
Люди, которых мучает этот вопрос, часто спрашивают меня: «Джаред, во взглядах на наше будущее ты оптимист или пессимист?» Я отвечаю: «Я осторожный оптимист». Под этим я подразумеваю, что, с одной стороны, признаю серьезность проблем, стоящих перед нами. Если мы не приложим усилия к их решению и если наше усилия не увенчаются успехом, через несколько десятилетий весь мир будет вынужден жить по стандартам общества, находящегося в кризисе, а то и похуже. Именно по этой причине я решил посвятить большую часть своей работы и текущую часть своей жизни убеждению людей, что к этим проблемам следует отнестись серьезно, и другого выхода у нас нет. С другой стороны, мы сможем эти проблемы решить, если захотим. Вот почему мы с женой 17 лет назад решили произвести на свет детей — мы считаем, что для надежды есть основания.
Одно из оснований для надежды в том, что нам не ставят неразрешимых задач. Если мы и сталкивались с большими опасностями, самые серьезные из них находились вне сферы нашего влияния, как, например, возможность столкновения с астероидом, который попадает в Землю каждые сто миллионов лет. Напротив, перед нами проблемы, которые мы сами создаем. А поскольку мы сами являемся их причиной, нам же их и контролировать и нам выбирать, будем ли мы создавать их дальше, будем их решать или нет. Будущее в наших руках. Нам не нужны новые технологии, чтобы решить наши проблемы. Хотя новые технологии и могут внести свой вклад, главное, что нам нужно, это «лишь» политическая воля. Конечно, это очень большое «лишь». Но многие общества в прошлом смогли изыскать в себе необходимую политическую волю. В современном обществе уже имеется воля для решения некоторых проблем и для частичного решения других.
Другое основание для надежды состоит в распространении среди жителей планеты экологического мышления. Хотя это мышление существовало давно, его распространение ускорилось, особенно после того как в 1962 году была опубликована книга «Безмолвная весна». Экологическое движение набирает обороты и действует через многие организации уже не только в США и Европе, но и в Доминиканской Республике и других развивающихся странах. В то время как экологическое движение набирает силу, возрастает и ущерб, наносимый природе. В этой книге я уже приводил сравнение с лошадиными бегами. Здесь результат так же нельзя предугадать, как нельзя обеспечить победу лошади, на которую вы поставили.
Какой выбор нужно сделать, чтобы победить, а не проиграть? Отдельных моментов выбора много, и за рассказом о них я отсылаю в раздел дополнительной литературы, поскольку каждый выбор нужно делать индивидуально. Общества прошлого, о которых здесь рассказывалось, предлагают нашему обществу много уроков. Два момента кажутся мне наиболее важными для общего успеха: долгосрочное планирование и четкое определение ценностей. Также мы видим, что выбор этих моментов оказывает решающее влияние и на нашу частную жизнь.
Один из этих моментов связан с решимостью развивать стратегическое мышление, принимать яркие, смелые, нетривиальные решения в ситуации, когда проблема назрела, но еще не стала критической. Этот образ принятия решений противоположен тому сиюминутному, который характеризует большинство политиков, мышлению, названному одним моим хорошим другом «90-дневным». То есть о кризисе начинают думать, только когда до него осталось 90 дней. Но примерам такого мышления можно противопоставить примеры мудрого планирования, проводимого предприятиями, правительствами и неправительственными организациями. Когда в прошлом люди сталкивались с гибелью лесов, вожди острова Пасхи и Мангаревы шли на поводу у сиюминутных интересов, но сегуны Токугава, инкские императоры, горцы Новой Гвинеи и германские землевладельцы XVI столетия думали о дальних перспективах и восстановили леса. Также в последние десятилетия и китайские лидеры проводят восстановление лесов, в 1998 году они запретили вырубать девственные леса. Сегодня многие неправительственные организации существуют специально для проведения долгосрочных экологических мер. В мире бизнеса те из американских корпораций, которые добиваются долговременного успеха (например, «Проктер энд Гэмбл»), не ждут, пока кризис заставит их пересмотреть свою политику, но высматривают проблему на горизонте, пока та не привела к кризису. Я уже упоминал компанию «Ройял датч шелл ойл», которая содержит специальный офис, составляющий прогнозы на десятилетия вперед.
Смелое, успешное, долгосрочное планирование характеризует также некоторые правительства и некоторых лидеров нашего времени. За последние 30 лет усилиями американского правительства содержание шести основных загрязнителей воздуха снизилось на 25 процентов, хотя потребление энергии и население выросли на 40 процентов за это время, а суммарный автомобильный пробег увеличился на 150 процентов. Правительства Малайзии, Сингапура, Тайваня и Маврикия приняли политику долговременного планирования и крупных инвестиций в здравоохранение, чтобы предотвратить экономический ущерб от тропических заболеваний. Эти инвестиции оказались ключом к недавнему резкому экономическому росту. Одна из двух половин перенаселенного Пакистана (с 1971 года — независимое государство Бангладеш) взяла курс на долговременное планирование семьи и снизила рост населения, а вторая половина (Пакистан) этого не сделала и теперь является одной из шести самых населенных стран мира. Бывший министр окружающей среды Индонезии Эмиль Салим и бывший президент Доминиканской Республики Хоакин Балагер стали примерами лидеров, чья забота о предотвращении экологической угрозы дала их странам мощный импульс развития. Эти примеры мудрого долгосрочного планирования как в общественном секторе, так и в частном, и питают мою надежду.