Коллапс
Шрифт:
В расположенной глубоко внутри острова ферме Ватнахверфи кости тюленей по численности не уступают костям овец и коз. С другой стороны, кости оленей обнаружены в низинах, на богатых фермах, едва ли не в большем количестве, чем на более высоко расположенных бедных фермах, где, по всей вероятности, как раз и происходила охота на этих животных.
Поскольку Западное поселение располагалось в 300 милях к северу от Восточного, продуктивность его полей, т. е. количество сена в пересчете на акр, составляла не более одной трети от продуктивности полей Восточного поселения. Но преимуществом Западного поселения была относительная близость к местам охоты на моржей и белых медведей, клыки и шкуры которых, насколько я понимаю, представляли собой основной предмет гренландского экспорта в Европу. При этом клыки моржей обнаружены при раскопках большинства ферм Восточного поселения, где, очевидно, их обрабатывали в течение долгих зимних месяцев, а торговля (в том числе экспорт клыков) с Европой, игравшая важнейшую роль в экономике гренландской колонии, в основном велась через Гардар и другие крупные фермы Восточного поселения.
Взаимодействие бедных и богатых ферм
Иерархию ферм и достаток каждой из них можно определить по размеру сараев для коров среди развалин той или иной фермы. Самой богатой фермой, судя по количеству коров, был Гардар — только здесь два больших сарая, в каждом из которых могло содержаться до 160 коров.
Сараи на некоторых меньших фермах, например в Браттахлиде и Санднесе, вмещали от 30 до 50 коров каждый. Но на беднейших фермах сараи строились с расчетом всего на нескольких коров, а какие-то, возможно, и вовсе для одной-единственной «кормилицы». Поэтому в тяжелые годы богатые фермеры поддерживали бедных соседей, одалживая им весной часть скота с тем, чтобы те могли восстановить свое стадо.
Таким образом, гренландское общество характеризовалось значительной внутренней взаимосвязью и взаимозависимостью; жители гренландской колонии делились друг с другом различными ресурсами: мясо тюленей и морских птиц транспортировали в глубь фьордов, оленину — вниз с горных склонов, клыки моржей везли на юг, а недостаток скота на бедных фермах восполняли богатые соседи. Но в Гренландии, как и везде, где бедные и богатые зависят друг от друга, одни все же остаются бедными, а другие — богатыми. На бедных фермах рацион питания был не таким, как на богатых, о чем можно судить по составу содержимого мусорных куч и относительному количеству костей различных животных. При раскопках крупных и богатых ферм установлено, что количество костей престижных коров больше количества костей менее престижных овец и совсем непрестижных коз, чем на бедных фермах; такая же зависимость прослеживается и при сравнении Восточного и Западного поселений — в первом доля коровьих костей больше.
Кости оленей и в особенности тюленей чаще встречаются в Западном поселении, чем в Восточном, так как в первом условия для скотоводства были менее благоприятны, а также потому, что в районе Западного поселения расположены более крупные местообитания северного оленя. Что касается этих двух источников мяса, олени пользовались большей популярностью среди более богатых фермеров (особенно на ферме Гардар), в то время как жителям бедных ферм приходилось довольствоваться по большей части мясом тюленей. Будучи в Гренландии, я однажды из любопытства решил попробовать мясо тюленя — смог проглотить только один кусок и никакими силами не сумел заставить себя прикоснуться ко второму. После этого я понял, почему гренландские скандинавы — выходцы из Европы — предпочитали питаться олениной, если у них, конечно, оказывалась такая возможность…
Чтобы проиллюстрировать эти выводы и наблюдения, я приведу несколько конкретных цифр: на одной из бедных ферм Западного поселения (W48, или Ниакуусат). Судя по содержимому мусорной кучи, доля тюленьего мяса в рационе несчастных ее обитателей достигла ужасающей отметки в 85 процентов; козлятина составляла 6 процентов, оленина — 5 процентов, баранина — 3 процента и лишь 1 процент (о редкий, благословенный день!) — говядина. В то же время рацион жителей богатой фермы Санднес — самой крупной в Западном поселении — характеризовался совсем другими пропорциями: 32 процента оленины, 17 процентов говядины, 6 процентов баранины, 6 процентов козлятины и лишь 39 процентов — мяса тюленей. Самыми счастливыми в этом отношении были наследники Эйрика Рыжего, обитавшие в Браттахлиде, — потребление говядины у них превосходило потребление и оленины, и баранины, а уж к мясу коз они прибегали совсем редко.
Два факта могут служить дополнительной иллюстрацией того, как высокопоставленные люди обеспечивали себя мясом, практически недоступным для людей с меньшим весом в обществе — пусть даже с той же самой фермы. Первый факт относится к раскопкам развалин собора Святого Николая в Гардаре, в ходе которых археологи нашли под каменным полом скелет человека в облачении епископа. Вероятно, это останки Йона Арнасона Смирилла, епископа Гренландии с 1189 по 1209 год.
Радиоуглеродный анализ костей показал, что его рацион состоял на 75 процентов из пищи наземного происхождения (вероятно, мяса и сыра) и лишь на 25 процентов из различных морепродуктов (в основном тюленьего мяса). Его современники, мужчины и женщины, скелеты которых лежали рядом, предположительно также принадлежали к высшему слою общества; однако доля морепродуктов в их рационе
Сложным образом интегрированная экономика, структуру которой я описал выше, была основана на скотоводстве и наземной и морской (во фьордах) охоте; эта экономика позволила колонистам существовать в условиях, в которых было бы невозможно выжить только за счет какого-либо одного из ее компонентов. Но вместе с тем эта глубокая взаимозависимость экономики таила в себе серьезную опасность, вероятно, сыгравшую определенную роль в гибели гренландской колонии: сложная система могла обрушиться при исчезновении всего одной из ее составляющих. Причиной голода могли стать различные климатические изменения: короткое, холодное, с частыми туманами лето или слишком влажный август могли привести к тому, что запас сена оказывался слишком мал; долгая многоснежная зима становилась тяжелым испытанием как для диких оленей, так и для скота, которому требовалось больше корма; фьорды могли забиться льдом, не позволяя охотникам выйти на добычу тюленей в мае и июне; изменения температуры воды в море могли повлиять на численность рыбы, что, в свою очередь, влияло на численность популяции питающихся рыбой тюленей; климатические изменения в Ньюфаундленде, месте размножения мигрирующих видов тюленей — лысунов и хохлачей, — могли сказаться на численности их популяции в Гренландии. Некоторые из перечисленных событий имели место и в современной Гренландии: например, в результате холодной зимы 1966/67 года с обильными снегопадами погибли 22 тысяч овец, а численность популяции мигрирующих тюленей в холодные 1959–1974 годы сократилась до 2 процента от прежнего количества. Даже в самые лучшие годы Западное поселение было менее пригодно для выращивания и заготовки сена, чем Восточное, и падение средней летней температуры всего на один градус могло привести к тому, что поле, на котором в предыдущие годы удавалось заготовить достаточное количество сена, лишилось урожая.
Жители гренландской колонии могли пережить одно неурожайное лето или одну особенно тяжелую зиму, если затем шли годы с нормальной погодой, позволявшей восстановить поголовье скота, и если при этом они могли наловить достаточно тюленей и оленей для пропитания.
Более грозную опасность представляла череда неблагоприятных лет или неурожайное лето с последующей долгой многоснежной зимой, в течение которой для прокорма скота требовалось больше сена, особенно если фьорды забивались льдом, не давая возможности охотиться на тюленей, или численность последних падала по какой-либо причине. Как мы увидим дальше, именно такая печальная участь и ожидала жителей Западного поселения.
Гренландское общество можно охарактеризовать пятью прилагательными, в некотором смысле взаимно противоречивыми: объединенное, жестокое, иерархическое, консервативное и евроцентричное. Все эти характеристики унаследованы от Исландии и Норвегии, но в Гренландии они оказались еще более выраженными.
Начнем с того, что население гренландской колонии — около 5 тысяч человек — проживало на 250 фермах, примерно по 20 человек на каждой; эти фермы, в свою очередь, образовывали нечто вроде сообществ, группировавшихся вокруг одной из 14 основных церквей, так что на одну церковь приходилось примерно по 20 ферм. Гренландская колония была очень жестко структурированным обществом, все члены которого были жестко связаны друг с другом: никто не мог уйти со своей фермы и зажить самостоятельно — просто потому, что поодиночке выжить было невозможно. С одной стороны, взаимодействие обитателей одной и той же фермы было необходимым во время весенней охоты на тюленей, летней охоты в Нордсете (см. ниже), заготовки и уборки сена в конце лета, осенней охоты на оленей и строительных работ — все эти виды деятельности требовали совместных усилий многих людей, и попытка выполнить их в одиночку была обречена на провал. (Представьте, например, что во время охоты надо окружить и загнать в определенное место стадо оленей или тюленей или при строительстве церкви нужно поднять четырехтонный камень — в одиночку справиться с такими задачами невозможно.) С другой стороны, взаимодействие также было необходимым между отдельными фермами и особенно — между различными сообществами, поскольку разные участки обладали различными ресурсами, так что жители удаленных друг от друга ферм нуждались друг в друге для добычи ресурсов, которых сами были лишены. Я уже упоминал о транспортировке мяса тюленей с побережья во внутренние фьорды, и о том, что, хотя охота на оленей в основном велась на высоких, удаленных от воды местах, олениной питались жители богатых ферм, расположенных в низинах, и о том, что богатые фермы помогали бедным восстанавливать поголовье скота, если из-за нехватки корма в особо долгие и холодные зимы животные на тех не доживали до весны. Стадо численностью 160 голов, о чем можно судить по количеству стойл на ферме Гардар, намного превосходило потребности обитателей этой фермы. Как мы увидим далее, клыки моржей — наиболее ценный экспортный товар Гренландии — добывались на охотничьих участках Нордсеты немногочисленными охотниками из Западного поселения, но затем распределялись по многим фермам обоих поселений и тщательно обрабатывались для продажи в Европу.