Колледж Некромагии. Самый плохой студент

Романова Галина Владимировна

Вверх взлетела одинокая рука, призывно шевеля пальчиками. Вслед за нею встала Изольда, кокетливо склонив голову набок.

– А вопрос можно?

– Задавайте.

– Скажите, – девушка сверлила молодого преподавателя взглядом, и Рихарду сильнее прежнего захотелось врезать этому Добрашу по профилю, – а где вы приобретали этот самый опыт?

– Поначалу в полевых условиях, – красивые губы преподавателя сложились в легкую улыбку. – Потом курсы переподготовки, изучение теории – и работа в Университете богословия и теологии города Зверина.

– Вы…вы, – Изольда побледнела, потом покраснела, – вы богослов?

– Не совсем верно. Но, да, я обычно веду курс экзорцизма среди богословов.

Богослов. Рихард был готов не просто расквасить новому преподавателю нос, но и как следует отпинать его ногами. Проклятые богословы!

К слову сказать, большинство студентов разделяло его негодование. Университет богословия и теологии, находившийся неподалеку, словно нарочно, взращивал тех, кто искренне считал некромантию и людей, занимающихся ею, врагами народа. Среди выпускников Университета было много таких, кто после завершения учебы шли в инквизиторы. И им дела не было до того, что некромантия как наука уже реабилитирована особым указом короля, что некроманты теперь входят в число городских служащих, что при каждом храме Смерти есть собственный некромант, и что практиковать в искусстве смерти могут только те, кто получил соответствующий диплом, а значит, лоялен к людям и обществу. Богословы имели на все свое мнение, сдобренное отрывками из священных текстов, и вражда между этими двумя учебными заведениями существовала со дня их основания.

Изольда Швец, кажется, не видела в этом особенной проблемы – или же решила, что молодой преподаватель не имеет к ней отношения. Она кокетливо хлопнула ресницами и улыбнулась:

– Вот как? И вам это нравится?

«Если скажет, что да, я его точно убью!» – почему-то подумал Рихард.

– Да, – не обманул его надежд богослов. – Это моя работа. И я с радостью откликнулся на призыв вашего руководства расширить познания будущих некромантов в такой тонкой и сложной сфере, как экзорцизм и демонология. Последние веяния времени показали, что у некромантов в этой области знаний зияет большой пробел. И я буду рад заполнить его знаниями…

«Вбивая их в ваши тупые головы!» – послышалось многим недосказанное.

– И вы не боитесь? – поинтересовался кто-то с задних парт.

– Чего? – мигом обернулся в сторону говорившего пра Добраш.

– Нас.

– С чего это я вас должен бояться?

– Мы – некроманты. А вы – богослов…

К удивлению присутствующих, тот рассмеялся:

– Нет, молодой человек, вы изволили ошибиться. Я не читаю курс богословия. Я – экзорцист. Изгнание злых духов и потусторонних сущностей – моя специализация. Так что у нас с вами есть кое-что общее. Ибо и вы, и я имеете дело с пришельцами из иных миров. Только вам по роду занятий чаще приходится призывать души из-за грани, а я занимаюсь тем, что отправляю их обратно.

– Ну, это и мы можем, – проворчал вечный спорщик курса, Янош Долин.

– Сомневаюсь все-таки, что вы точно знаете, чем мои, так сказать, подопечные отличаются от ваших! – почти весело откликнулся богослов.

– И чем же? – ощетинились студенты.

– Будете посещать мои курсы – расскажу, покажу и дам попробовать.

Студенты начали переглядываться. Это было что-то новенькое.

– Ну, – проскрипел ректор, – вижу, вы поладите с четвертым курсом. Оставляю вас на растерзание. Смотрите только, чтобы без больших жертв и разрушений! Пойдемте, пра Томаш.

Два старика покинули аудиторию, провожаемые внимательными взглядами. И не из одной груди вырвался вздох облегчения, когда дверь за ними закрылась.

– Ну, что ж, – преподаватель оглядел кафедру и легко взбежал на нее, опершись о стол, – продолжим знакомство. Готов ответить на любой вопрос!

– А как вас зовут? – внезапно заинтересовалась Ханна.

– Милая девушка, – тут же повернулся в ее сторону преподаватель, – а вы меня хорошо слушали? Кажется, мое имя только что было названо!

Изольда едва не зашипела от злости на то, что подруга осмелилась перебежать ей дорогу, но промолчала.

– Я… не расслышала, – пролепетала девушка.

– Понятно. Повторю, но для начала скажите, как зовут вас?

– Э-э…– студентка встала, чувствуя на себе взгляды всего курса. Изольда таращилась на соседку так, словно у нее внезапно во лбу вырос рог, а кожа стала зеленого цвета. – Ну… это обязательно?

– А как же иначе? Вы поинтересовались моим именем, значит, готовы в ответ назвать свое. Так как вас называть?

– Студиозус Руге. Ханна Руге, – пролепетала та.

– Вот вы и попались, студиозус Ханна Руге! – весело воскликнул богослов. – Ибо имя – то, что в экзорцизме и демонологии суть такое же оружие и инструмент, с помощью которого можно управлять своим собеседником. Половина всех методик, помогающих общению с духами и демонами, сводится к тому, чтобы так или иначе выведать имя потусторонней сущности, проникшей в наш мир. Если вы знаете ее имя, вы можете ею управлять. Поставить себе на службу или изгнать.

– А как же защита? – воскликнул Оливер, торопливо шаривший по парте в поисках пера и чернильницы. – Существует защита…

– Магические круги, амулеты и так далее, – богослов сошел с кафедры, остановился перед первой партой и, склонив голову набок, рассматривал студента в упор. – Но в экзорцизме не прибегают к такому способу. Это долго и не всегда эффективно, ибо сковывает и ограничивает действия самого экзорциста. Ведь мало начертать круг правильно – надо еще и не покидать его, не совершив предварительно определенных ритуалов. А на это не всегда хватает времени. Поэтому что остается? Только ты сам. И тут знание или незнание имени может сыграть роковую роль. Запомните это на будущее, студиозус Ханна Руге.

Девушка опустилась на свое место:

– Что же делать?

– Помалкивать. Или называться чужим именем. У настоящего мага много имен. Можно воспользоваться своим детским прозвищем или нарочно придумать другое имя, используемое исключительно в данном случае. Иногда называют имя своего врага или соперника…

Рихард медленно кивнул головой и сделал пометку на будущее.

– А мое имя вы только что слышали, когда его называл господин ректор. Пра Добраш, прошу любить и не жаловаться.