Коллеги
Шрифт:
— И переживала, как она думала, самую сильную любовь в своей жизни, — горько сообщила Анна.
— Да, наверное. А для молодого человека все было кончено… Нет, в то время он еще не оставил своих замашек. Пока окончательно не понял, что любит ту женщину, он по-прежнему старался сбросить ее с седла. Именно поэтому и подался в Амстердам. Он узнал, совершенно случайно, что не все так чисто с Дэном Смирновым, как кажется. Больше всего на свете ему хотелось раздобыть доказательства того, что на самом деле он купается в огромной грязной луже. А это означало бы,
— Тогда почему же ты сначала пришел все-таки ко мне? — спросила Анна, как бы предлагая своим обращением перейти на личности.
— Потому что я понял, наконец, что люблю тебя, понял, как тебе будет тяжело узнать все потом, не из первых рук, потому что мне не хотелось, чтобы ты еще хотя бы минуту жила иллюзиями и ни о чем не подозревала. Сейчас, когда прошло уже столько времени и я увидел, как отразились на тебе последние события, я сотни раз спрашивал себя, стоило ли мне поступать так? Ты не представляешь, как я терзался из-за того, что мое глупое стремление обойти тебя понесло меня в Амстердам.
— Не надо, не вини себя, — попросила Анна. Она высвободила свою руку из ладони Сергея, но только затем, чтобы погладить его по плечу. — Я тоже о многом думала эти месяцы, и знаешь, к чему пришла? К тому, что все равно рано или поздно это раскрылось бы. Когда-нибудь я узнала бы всю правду, и все случилось бы так же. С той, может, разницей, что в эту историю не оказался замешан ты, а мне было бы намного больнее узнать правду. И, наверное, все обошлось бы без автобуса со взводом ОМОНа. Дэну удался бы его план. Вот и все.
— Не надо, не говори так! — взмолился Сергей. — Но так бы оно и вышло, — философски заметила Анна. — Именно так.
— Тогда я рад, что все получилось иначе и что ты подарила мне такое счастье.
— Зачем ты вспоминаешь об этом? — с досадой поинтересовалась Анна. — Ты же понимаешь, это был всего лишь мимолетный эпизод. Мы просто чудом избежали смерти, моя сила изменила мне, я была издергана до предела, вот и все. Послушай, я ведь теперь никогда не буду относиться к тебе как к своему врагу. А в остальном пусть все останется по-прежнему.
— Нет, — твердо заявил Сергей. — Я нашел свою любовь. Неужели ты думаешь, что теперь я ее упущу? Да ни за что! Плохо ты меня знаешь.
— Но для полной гармонии чувств надо, чтобы и я любила тебя, — заметила Анна.
— А разве ты не любишь? — спросил Сергей упавшим голосом.
— Нет, извини, — ответила она. — Может, давай больше не станем обращаться к этой теме?
— Я так не смогу, — признался он. — Я же вижу, что ты не честна сама с собой. Позволь кое-что тебе напомнить: тогда ты назвала меня любимым.
— Сережа… — беспомощно выдохнула Анна.
— Ну, вот! А сейчас ты назвала меня Сережей. Поправь меня, если я сказал что-то неверно, пожалуйста.
— Сережа, не надо, — взмолилась она.
— И тогда ты отвечала на мои ласки. Слышишь, отвечала! И не вздумай мне после всего этого говорить, что между нами была простая мимолетная связь. Ты любишь меня, я это вижу. А если и говоришь, что нет, то кривишь душой. И делаешь это из страха: боишься, что я окажусь типом еще почище этого самого Дэна и брошу тебя. Так? Только скажи мне честно!
Анна молчала. В душе она чувствовала, что Сергей прав, но страх все еще не покидал ее.
— Знаешь, — вдруг по-новому мягко произнес Сергей, — я, пожалуй, скажу тебе, почему эта скамейка — самое мое любимое место. Хочешь?
Она кивнула.
— В тот день, когда я прилетел из Амстердама, я не пошел на ТВР сразу, просто не смог. Почему-то я поехал в этот парк, сел на эту самую скамью и стал думать о моей любви к тебе. Я даже нацарапал твое имя на спинке скамьи, как мальчишка. Да вот оно!
— Значит, это сделал ты? — удивилась Анна. — Надо же, как иногда бывает: мечтаешь о чем-то, не подозревая, что все уже исполнилось.
— Ну-ка объясни, — потребовал Сергей.
— Кому? Тебе? Да ни за что! — Она не на шутку рассердилась из-за того, что ее тайные мысли оказались раскрытыми так недвусмысленно.
— Значит, ты все-таки хочешь быть любимой? — допытывался Сергей. — Хочешь? Ведь хочешь?
— Я не стану отвечать на такой вопрос, — пролепетала Анна.
— Ах, не станешь? Не станешь? Тогда я тебя заставлю. Ты всю жизнь считала, что я нахал, так вот: ты даже не представляешь, до какой степени. — Он взял Анну за плечи, резко притянул ее к себе и приник губами к ее губам. — И попробуй только повтори хоть раз, что не отвечаешь на мои ласки и что не любишь меня, — успел сказать он между двумя поцелуями.
— Люблю, — едва слышно шепнула Анна. — Люблю тебя, люблю…
Лилечка проснулась среди ночи в холодном поту, включила ночник. Кажется, ей приснился какой-то кошмар, потому что она кричала во сне. А может быть, и на самом деле вскрикнула и проснулась от своего же голоса, такое бывает.
Алексей заворочался, приоткрыл глаза.
— Что с тобой? — спросил он сонным голосом.
— Ничего, хороший мой, просто приснился дурной сон. Ты же знаешь отчего.
Алексей знал. Ничего особенного в этом действительно не было. Лилечка дохаживала последний, девятый месяц и нередко теперь плохо спала по ночам.
— Это всего лишь кошмар, — объяснила она, — успокойся, любимый. — И улыбнулась: Алексей уже спал, смешно уткнувшись лицом в подушку.
Лилечка вздохнула, выключила свет. Некоторое время она лежала и смирно глядела в темноту. Глаза уже начали сами собой закрываться, как вдруг живот сдавило болью. Это была какая-то особенная боль. Она поднялась волной, сжала живот со всех сторон, стала почти невыносимой и вдруг медленно отпустила. И тогда Лилечка наконец поняла, что именно ее разбудило и что это означает.