Коллекционер чудес
Шрифт:
Некоторое время они чуть ли не испуганно смотрели друг на друга, словно бы решаясь, но в тот самый миг, когда Дерек потянулся к Аурике, на улице загрохотало так, что здание гостиницы содрогнулось от подвала до крыши. Казалось, снаружи выстрелили из пушки. Откуда-то издали донеслось тоскливое «Бом-м-м! Бом-м-м!» и тотчас же захлебнулось в вое ветра.
По коридору кто-то пробежал, и Аурика услышала крик:
— Колокол! Колокол сорвало!
Она испуганно посмотрела на Дерека и с внезапным облегчением поняла, что охвативший их порыв миновал, —
Похоже, Дерек тоже это понял. Он дотронулся до плеча Аурики, но тотчас же убрал руку и произнес:
— Постарайся заснуть. Я спущусь в общий зал, узнаю что к чему.
И, когда он вышел из комнаты, Аурика подумала, что благодарна ему за это почти так же, как за свое спасение от разбойников в лесу.
Дерек вернулся из общего зала ближе к полуночи. Услышав сквозь сон, как негромко стукнула дверь в номер, Аурика вздрогнула и тотчас же села в кровати. Он стоял в центре комнаты со свечой в руке, всеми силами старался не шуметь, и по румянцу на обычно бледном лице было понятно, что он все-таки не сдержал зарок Пресвятой Деве и выпил. Немного, пару бокалов глинтвейна.
— Разбудил? — с досадой спросил Дерек, поставив свечу на комод. — Извини, не хотел.
— Я уже не должна спать, — промолвила Аурика. — Начинается моя работа.
Ей сейчас стало страшно — почти как в лесу. Они продолжат с того, на чем закончили, когда сорвало колокол?
— Ты спи, — улыбнулся он и устало опустился в кресло. На комоде лежал вчерашний выпуск «Бриуотерских вестей» — Дерек взял газету, и на передовице мелькнуло чье-то веселое сытое лицо. — Я посижу почитаю. Все равно сна ни в одном глазу.
Неужели он тоже боится продолжить с того, на чем они закончили? Или это внутренняя деликатность сражается с желаниями? Аурика послушно опустила голову на подушку, положила руку под щеку и спросила:
— Что там случилось?
Ей показалось, что Дерек вздохнул с облегчением. Вот и хорошо. Все будет по-старому, они просто работодатель и работница, не больше, и можно сделать вид, что этого порывистого поцелуя не было. Он приснился, как нападение на дилижанс и темный силуэт с горящим черепом в руке.
— Там действительно сорвало колокол, — ответил Дерек. — Колокольня разрушена. Несколько особо одаренных поселян хотели идти смотреть на развалины, но я их отговорил. Сорвало колокол — сорвет и голову.
Аурика невольно улыбнулась — хотя во фразе не было ничего смешного.
— Ты пил, да? — вдруг спросила она.
Дерек скривился.
— О, кажется, дорогой Игорь подал голос, — ответил он. — Немного. Самую малость. Больше не буду. Договорились?
Аурика почувствовала, как розовеют щеки. В конце концов, это ее не касается, и вообще — леди не суют свой нос не в свое дело. Но Дерек почти сразу же миролюбиво добавил:
— Я понимаю, мало приятного в том, чтоб ночевать в одной комнате с алкоголиком. Но тебе не о чем беспокоиться,
Он осекся. Дотронулся до кончика носа и произнес, словно ставя точку в их разговоре:
— Спи. У тебя был жуткий день.
Некоторое время в комнате было тихо. Дерек листал газету, но было ясно, что смысл статей проходит мимо него. В свете свечи его лицо казалось ненастоящим, кукольным. Аурика вспомнила, как увидела Дерека впервые, — тогда он тоже показался ей похожим на статуэтку.
— Это было ужасно, правда, — негромко сказала она. Ее снова уносило в лес, к экипажу и мертвецам. — Никто ничего не успел сделать, просто выстрелы — и все.
На глаза набежали слезы. Аурика шмыгнула носом, стараясь не разреветься. Она должна держать себя в руках — крайне неприлично рыдать на плече у работодателя, а эти слезы уже начинают входить в привычку.
Дерек молчал, слушая Аурику с уважительным спокойствием. На виске потемнела жилка — это было единственным, что выдавало его волнение.
— А потом эта голова… Господи, я так обрадовалась, что ты нашел меня. Но все эти мертвецы, я никогда не видела столько мертвых, и запах… — Аурика почти не понимала, что говорит: ей просто надо было выплеснуть из себя все тяжелые картины этого дня. — Я никогда не видела, как убивают людей. Никогда.
Дерек сложил газету, вернул ее на прежнее место и каким-то скучным голосом произнес:
— Это, видишь ли, моя работа. Убивать людей.
— Страшная работа, — выдохнула Аурика. — Я читала про Вангейнский мятеж, но одно дело — читать, а другое — видеть.
Дерек печально усмехнулся.
— Я это вижу во сне, — сказал он. — Во всех деталях. Каждую ночь.
И это было сказано так, что у Аурики защемило в груди.
— Не сиди там, — проговорила она. — Ложись. У тебя тоже был жуткий день.
Утро выдалось почти спокойным.
Бриуотер занесло до самых крыш. Если бы кто-то оказался в этих местах, то увидел бы белые холмы и маленькую полуразрушенную башенку из красного кирпича — все, что осталось от поселковой колокольни. Как только метель успокоилась, люди стали выбираться на улицу с лопатами — откапывать тех, кому повезло меньше. В Запольских землях никогда не было таких зим, и сейчас, сидя в общем зале с чашкой крепкого кофе в руке, Аурика смотрела на улицу с каким-то детским восторгом.
Снег был повсюду. Мир стал белым, прозрачным и свежим. Сквозь прорехи в облаках порой проглядывало солнце, в воздухе вились последние редкие снежинки, и Аурика весело думала, что скоро Новый год, Манипулятора с его вампиром или вампирами поймают, и все будет хорошо. По улице, прокладывая дорогу в снегу, шел господин очень важного вида, держал в руке серебряную пластинку артефакта, и снег вокруг него просто исчезал, будто метели и не было. Медленно открывались стены домиков, ограды палисадников, ворота и сараюшки — это было как в сказке, и Аурика не могла оторвать от зрелища глаз.