Коллекция поцелуев
Шрифт:
– Хорошо. Спасибо. Я попробую.
Я выдавила из себя фальшивую улыбку, и она прищурила глаза, словно включился ее внутренний детектор лжи.
– Если тебе вдруг понадобится поговорить с кем-нибудь, не стесняйся, приходи ко мне в любое время.
– Конечно, мэм.
Я встала и направилась к двери, прежде чем она успела еще что-нибудь сказать. Когда я вышла, Джоэл сидел на стуле в коридоре, головой прислонившись к стене. Капюшон был поднят, а глаза закрыты. Я уже практически прошла мимо, как вдруг услышала его голос:
– Хорошая презентация.
От удивления я обернулась. Он даже не
– Моя? – все, что я смогла произнести, оторопев.
Он улыбнулся, приоткрыл один глаз и ответил:
– Si.
Так вот оно что, он говорил об уроке испанского.
– Спасибо, – сказала я, шмыгнув носом. Так неожиданно.
Он снова закрыл глаза, и мне осталось только удалиться. Стоило спросить его, был ли сегодня очередной стих про мой любимый сок. Хотя, наверное, он, как всегда, спал.
Вернувшись домой, я нашла Зебби там же, где он был, когда я уходила, – на диване. Я уселась рядом, и мы бесцельно сидели перед телевизором, пока мама не вернулась с работы. Она устало опустила тяжелую сумку на пол.
– Зеб, почему ты сегодня не отвечал на звонки? Я целый день на нервах!
Она подошла, скрестив руки на груди, и, грозно нахмурив брови, посмотрела на брата. Он же повернулся ко мне. Ах да, черт возьми.
– Я забыла оставить ему телефон, – призналась я.
Стационарного телефона у нас не было. На мгновение я почувствовала себя виноватой, ведь мама волновалась, а брат не мог никому позвонить в случае чего, но это чувство быстро ушло, ведь все было в порядке, поэтому я просто пожала плечами. Мама сверлила меня взглядом, сжав губы.
– Ну что? – раздраженно огрызнулась я. – Ничего же не случилось. Может, пора уже купить ему телефон?
Я понимала, как грубо и обидно прозвучали эти слова, и приготовилась к тому, что она мне ответит или даже влепит пощечину. Однако ничего этого не последовало, более того, мама выглядела так, будто боялась меня.
– А может, тебе следует следить за языком, пока я не отняла у тебя этот дурацкий телефон насовсем?
Так себе угроза. Под стать ее усталому и дрожащему голосу. В этот момент я почувствовала свое превосходство над ней – чувство, которое было мне чуждо до сей поры, но которым я ввиду своего гнева наслаждалась.
И все же мне не очень хотелось лишиться телефона как раз перед весенними каникулами хотя бы и на день, поэтому я невнятно проворчала: «Прости», – да еще так, что было очевидно, что я абсолютно не жалела о том, что сказала. Мама покачала головой и устало вздохнула, отвернувшись. Боже, в последнее время мне становится мерзко от того, как я себя веду, но другая часть меня вопила, что я имею право злиться на тех, кто разрушил мою жизнь. Я чувствовала себя грязной после нашего разговора, поэтому поспешила в душ. Проходя мимо кухни, я заметила, как мама доставала из пакета ингредиенты для супа тако – моего любимого, и у меня свело живот от чувства вины.
Последняя ночь в нашем доме была самой грустной ночью в моей жизни. Наши кровати были разобраны и стояли в коридоре вдоль стен. Мы с Зебби спали на надувном матрасе в моей пустой комнате, завернувшись в спальные мешки. Мы жевали попкорн и играли с карманными фонариками. Ему захотелось послушать страшную историю, так что пришлось поискать ее в интернете. В итоге она оказалась настолько дурацкой, что мы оба залились истерическим смехом. Этот смех был следствием глубокого стресса, который мы переживали, чем-то средним между смехом и плачем, и смеялись мы потому, что плакать за последние дни попросту устали. И все же как только Зеб уснул, окруженная лишь звенящей тишиной и пустыми стенами, я заплакала.
Весенние каникулы
Глава девятая
БУРЛЯЩЕЕ, ВСЕПОГЛОЩАЮЩЕЕ ЧУВСТВО гнева. Вот что я испытывала, стоя в нашей тесной квартире в первый день весенних каникул, силясь понять, как мы до этого докатились. Утром мы устроили небольшую распродажу вещей, которые не могли взять с собой. Все, что осталось, мы передали в благотворителный фонд «Гудвилл», поскольку арендовать контейнер для хранения нам не позволяли финансы. Отныне в нашем жилище царила атмосфера абсолютного минимализма, во всех смыслах. В ушах гремела музыка из наушников, пока я со злостью разрывала коробки с вещами в нашей с Зебби комнате. Мама сказала, что мы могли бы продать мою кровать и купить раскладушку, чтобы нам не спать на одной кровати, но Зеб ответил, что вполне может спать на диване в гостиной, на ночь предоставляя комнату в мое полное распоряжение, что было очень благородно с его стороны. Его одежда и все остальное находилось в комнате. Поскольку места для раздельных шкафов у нас не было, свои вещи мы хранили в ящиках под кроватью. Как же меня все бесит.
Мое сердце подпрыгнуло при звуке эсэмэски.
Кензи: Ты точно не сможешь прийти сегодня?
Вечеринка у Джека Райнхарта. Сегодня я не в настроении тусить.
Я: Уверена. Прости, дорогуша. Веселитесь.
В ответ она прислала плачущий смайлик.
Вынув наушники, я направилась в ванную и случайно услышала разговор Зебби и мамы в ее комнате.
– Почему я не могу помочь ему с переездом? – спрашивал Зеб.
– Милый, папе не нужна твоя помощь, он справится сам.
– Ну ладно. А когда мы с ним сможем увидеться?
– Может, в следующие выходные?
– Целую неделю ждать?
– Зайка, ему нужно время, чтобы обустроиться. В мамином голосе явственно слышалась усталость, будто бы она сама хотела, чтобы всего этого не было. Она всегда была сильной, но очень эмоциональной женщиной. Я понимала, как ей тяжело переживать случившееся, но все равно не могла прекратить злиться на нее. Она допустила, чтобы это случилось. Зеб вздохнул и выбежал из комнаты. Он чуть меня не снес, если бы я вовремя не нырнула в ванную.
В половине одиннадцатого мне пришло новое сообщение. На этот раз от Моники.
Боже мой. Тут такое. Джон порвал с Лин. Она в истерике.
Вот дерьмо. Бедняжка Лин. Все, кроме нее, понимали, что это было неизбежно, и все же было жалко ее. Я позвонила Монике, в трубке гремела музыка.
– Зэй, как жаль, что ты не с нами.
– Ее нужно увести оттуда, – сказала я Монике.
– Я хотела, но мы все выпили, а Джон должен был развозить нас по домам.
Дерьмо в квадрате. Я была нужна своим девчонкам.