Коллекция страхов прет-а-порте
Шрифт:
Он вытянул из кармана мобильник, но, прежде чем щелкать кнопками, повелел:
– Пока менты не приедут – отсюда никому ни шагу, всем ясно?
– А что с показом? – вдруг поинтересовалась Ленка.
Вот ледыха – да разве ж тут можно о показе думать?!
Даже кремень Марат – и тот растерялся:
– С показом?..
– Ну да, – пожала плечами Ленка. – Вообще-то нам через семь минут на «язык» выходить.
Марат взглянул на часы:
– Да, правда…
«Совсем, оказывается, наш Марат и не каменный», – удивленно подумала Лера. Впрочем, менеджер взял себя
– С показом – так: пока отложим. До милиции. А дальше видно будет.
Ленка только плечами пожала: на кислой морде читалось – «чего откладывать-то из-за такой ерунды?».
Но Марат уже не обращал на нее внимания – поковылял прочь из комнаты. На ходу набирал телефонный номер – короткий, всего из двух цифр: «02».
…Менты заполонили их гримерку в «Континентале» очень быстро – Лера с девчонками только и успели: выслушать жуткий Надин рассказ да еще раз поахать. (Надька, пока девочки ужасались, попросила у Леры мобильник, отошла в сторонку и кому-то позвонила.)
Сыщиков оказалось четверо – все уже деды, явно за тридцать, и далеко не красавцы. И никаких, как в кино часто показывают, мгновенных разоблачений или чудес дедукции не продемонстрировали: велели делать то же самое, что Марат еще раньше сказал, – сидеть тихо и из гримерки не высовываться.
Ленка – совсем девица без тормозов! – снова встряла со своим вопросом, будет ли сегодня показ, и опять ей не ответили. Только повторили, чтобы никто из комнаты не отлучался, – а дальше им все скажут.
– Мы обязательно поговорим с каждой из вас, – пообещали менты.
И выкатились из гримерки – хорошо хоть дверь на ключ не закрыли.
– А я в туалет хочу… – пропищала им в спину худосочная Наташка.
Милицейские даже кочаны голов не повернули, и Наташке вместо них ответила Ленка:
– Так сходи, туалет рядом! Только Соньку отодвинь – и писай себе.
– Слушать противно… – пробормотала Лера.
Резко встала и отошла от сбившихся в кучку девчонок в сторону, к своему зеркалу. Вслед за ней потянулась верная Надя, осторожно тронула ее за руку:
– Лерочка…
– Что? – выдохнула та.
– Я хотела сказать тебе… – неуверенно произнесла Надя.
Но сказать ничего не успела. На пороге гримерки появился один из милицейских, рядом с ним маячил Марат.
– Вот они, – расслышали девушки.
Милиционер тут же подошел к ним:
– Валерия Летягина, вы пойдете со мной.
– Куда?! – в ужасе пискнула Лера – неужели они ее опять в тот туалет поведут?! – К ней?!
– В кабинет администратора, – успокоил сыщик. – Нам нужно с вами поговорить.
– Она скоро вернется? – потребовала верная Надя – и тут же нарвалась на пронизывающий взгляд и колкий вопрос милицейского:
– Это вы нашли тело?
– Д-да… – промямлила Надя.
– Вы нам тоже нужны. Пойдемте, – приказал сыщик.
И увел обеих – Леру проводил в кабинет администратора, а Надю – в соседнюю комнату с табличкой «служебное помещение».
В допросе на самом деле ничего особо страшного не оказалось. Ну, кабинет администратора. Ну, двое милиционеров – один почему-то в форме, а второй – в мятом гражданском костюмчике. Марат, правда, тоже пытался приладиться – все кричал, что она несовершеннолетняя и потому он, ее менеджер, обязательно должен присутствовать при разговоре.
Но, как ни кипятился менеджер, а присутствовать ему не позволили. Леру изгнание Марата совсем не огорчило. И так придется отвечать на вопросы милицейских с оглядкой – это она еще с раннего детства запомнила, когда папаня разглагольствовал: «Болтаешь с ментами – всегда фильтруй базар». Поэтому хорошо, что хотя бы на менеджера ей оглядываться не придется.
Впрочем, фильтровать особо ничего и не пришлось – никаких «скользких» вопросов менты не задавали. Спросили про Надьку, откуда она на показе взялась, – Лера все, как есть, и рассказала. Спросили, когда в последний раз Соньку видела и что делала весь сегодняшний вечер – она ответила. И менты, как узнали, что из гримерки она вообще не отлучалась и свидетелей тому несть числа, так сразу скисли. Рожи, правда, строили суровые и обещали, что обязательно еще вызовут – но сказали, что можно ехать домой, а показ, конечно, отменяется.
– Можно, я останусь? – попросила Лера.
– Зачем? – тут же насторожился один из сыщиков.
– Надю хочу дождаться, – пожала плечами Лера. – Она ведь моя подруга.
– Хороша подруга – второй раз в жизни видитесь, – буркнул сыщик. Впрочем, остаться разрешил. Велел только под ногами не путаться и в зал, где прием идет, не ходить – чтобы слухи не распускались.
– А что, народ не знает, что ли?.. – опешила Лера.
– А зачем им знать? – удивился мент. – Чего людей-то зря волновать?
– А показ тогда как? – не поняла Лера.
– Дался вам этот показ… – буркнул мент. И пояснил: – Мы только что его отменили. По техническим причинам. Все, Летягина, идите.
…В гримерку, где по-прежнему шушукались коллеги по подиуму, Лера не пошла: ну их, этих девчонок, охота была слушать, как они причитают. Явно же: ничего нового не разведаешь, один писк. Нужно по-тихому Надьку дождаться – и прочь отсюда. Переодеться только придется, прежде чем сматываться: платье-то, во-первых, вечернее, с открытой спиной, а во-вторых, не ее, а «показное».
Лера, осторожно ступая, подгребла к двери «служебного помещения» – куда Надьку увели. Приложила ухо – слов не слышно, но женский голосок, явно Надюхин, пробивается. Значит, подружку еще терзают. Схорониться бы где – чтобы и вход в служебное помещение видеть, и милицейским глаза не мозолить… Она быстро оглядела коридор – и тут же нашла убежище: узкая, в четвертушку обычного объема, дверца – а за ней типа кладовки, две швабры стоят и ведро пустое.
Лера проскользнула в комнатуху, перевернула ведро – это будет стул, а на платье вечернее – плевать, оно все равно не ее, а спонсорское. И прикрыла за собой дверь – оставила только щелку под один глаз, чтобы коридор видеть.