Коллекция
Шрифт:
Сергей же искал встреч с ней с упорством, которое ее иногда даже пугало. Он поджидал ее после работы, он приходил на танцы, а после танцев все время уговаривал куда-нибудь сходить, поехать к нему, поехать к ней вместе. Кира ограничивалась отговорками, иногда даже редкими по своей нелепости, но Сергей сносил все и появлялся снова и снова. Она перестала целовать его при встрече, уворачивалась от его рук, но и это его не останавливало. Однажды, когда он был особенно настойчив, она даже влепила ему пощечину, — не столько из-за злости, сколько в надежде, что это, наконец, откроет ему глаза, но на следующий день он вновь ждал ее у КПП в своей „вектре“. Отчего-то Кира никак
Влада, угрюмый и злобный зверек Влада, начала здороваться и заговаривать с ней все чаще и чаще, и Кира сама не заметила, как стала останавливаться при встрече с ней, и порой они болтали минут по десять, словно старые знакомые, хотя у них не было абсолютно ничего общего. Именно она и дала Кире понять, что ничто в старых дворах не проходит незамеченным, однажды негромко спросив:
— Слушай, а у тебя чего — с этим дедом, с Князевым, роман что ли?
Кира посмотрела на нее с самым предельным изумлением, на которое была способна, потом фыркнула.
— Тебе кто-то подсказал такую чушь или сама придумала?! Посмотри на меня и посмотри на него! Да…
— В том-то и прикол, что посмотрела, — Влада скосила густонакрашенный взор на скамеечки, где восседали обитатели двора, и Князев, склонившись над шахматной доской, как раз переставлял очередную фигуру. — Я же тебе говорила, что многое вижу. Вы, когда мимо друг друга проходите, аж млеете! А позавчера в четыре утра я видела, как ты выходила из его подъезда.
— Тебе померещилось. Винти поменьше, милое дитя! Он, конечно, славный дедуля, но…
— Да чего ты, я же никому не скажу! — Влада легко тронула ее запястье — истинно женский, заговорщический жест. — Остальные-то ничего не замечают и так рано по улицам не болтаются… Слушай, это так прикольно! Значит, он еще не такой старый, как кажется! И как он? Как у него там?
— Поди да спроси его!
— Да ладно тебе! — Влада ухмыльнулась. Ухмылка получилась слишком взрослой, не шедшей к ее молодому лицу даже при всей степени его накрашенности. — Просто, это так прикольно!.. Кстати, ты нового участкового нашего знаешь? Молодой такой, с усами?
— Ну, видала.
— Расспрашивал тут некоторых недавно. О тебе и Стасе, мол, что за люди, кто у них бывает…
— Это еще зачем? — озадаченно спросила Кира и нахмурилась. Уж не связаны ли эти расспросы с тем давним, пропавшим слесарем? Получается, его так и не нашли? Только при чем тут она и Стас?
— Ну, он говорил, что ему просто следует обо всех все знать, а вы тут недавно. Меня тоже спрашивал.
— И что ты обо мне сказала?
— Да ничего, — Влада пожала узкими плечами. — Сказала — баба как баба. Да ты не это… я долги помню. Когда-нибудь и я тебе помогу.
— А, иди ты! — раздраженно бросила Кира и прошла мимо нее к остановке. Позже она рассказала обо все Вадиму, но тот лишь посмеялся и заметил, что уж что-что, а со стороны Влады им точно нечего опасаться. И они снова провели вместе целую ночь, расставшись только утром — измотанные и потрепанные, но чрезвычайно довольные собой. Но собираясь на работу, она все думала о словах Влады, тайно, почти неосознанно лелея желание, чтобы все раскрылось, и им не пришлось бы больше прятаться, чтобы она ходила по улице с ним, настоящим, держа его за руку у всех на виду.
Громкий телефонный звонок перебил ее мысли, и Кира недовольно сняла трубку. Почему-то она была уверена, что это Вика. Со дня их ссоры от Мининой не было никаких известий, и Кира несколько раз звонила ей, сама не зная зачем, может быть, даже с мыслями о неких обходных путях к примирению, потому что, несмотря ни на что, скучала по бывшей подруге. Но Вика не снимала трубку, а ее сотовый все время был отключен.
Но это конечно же оказалась не Вика. Незнакомый мужской голос, пожелав ей доброго утра, рассеянным тоном, каким говорят о погоде, затребовал подтверждения ее паспортных данных, после чего предложил найти время и зайти сегодня в отделение милиции, располагавшееся неподалеку от рынка, для уточнения кое-какого вопроса.
— А что случилось? — спросила она не без испуга, сразу же вспомнив о пропавшем слесаре. Потом в голову тут же прыгнула другая мысль — не касается ли это Вадима? И почти одновременно подоспела третья — не натворил ли Стас чего-нибудь?
— Я думаю, это лучше выяснить на месте, — все так же рассеянно ответили ей. — Часиков в одиннадцать или в шесть вечера — когда вам удобней?
— В двенадцать.
— Подойдет. Запишите — шестой кабинет, Касенко Александр Васильевич.
Кира записала и положила трубку, глядя на написанное. В голову опять полезли всякие ужасы, но она раздраженно разогнала их и отправилась на работу.
Касенко оказался светловолосым, круглолицым, пухлым молодым человеком с необычайно меланхоличным взглядом, и садясь на указанный им стул напротив его стола, Кира машинально про себя тут же окрестила его „печальной рыбой-солнце“, вспомнив старый мультик. Кроме Касенко в кабинете был еще один человек, он сидел в углу, откинувшись на спинку стула, и читал газету, развернув ее, так что его лица не было видно. Из-за газеты поднимался сигаретный дым.
— Да, да сейчас… — пробормотал Александр Васильевич, роясь в каких-то бумагах, хотя Кира ни о чем его не спросила — она сидела молча, разглядывая стоящую на столешнице большую чашку, разрисованную толстыми щенками и незабудками и стараясь унять легкую нервную дрожь. Кто-то говорил ей, что большинство людей, оказавшись в отделении милиции по каким-то пустякам, сразу же чувствуют себя виноватыми, хотя ровным счетом ничего не сделали. — Ах, да… Так вот, Кира Константиновна… — он пронзительно взглянул на нее, и Кира поспешно кивнула, подтверждая, что она — именно Кира Константиновна, — по нашим сведениям, вы являетесь близкой подругой Виктории Николаевны Мининой, проживающей…
— Что случилось?! — тут же вырвалось у нее, и в глазах Касенко появилось неодобрение.
— А почему вы решили, что что-то случилось?
— Но ведь сюда просто так не вызывают. Что с Викой?!
— Это мы и хотим выяснить. Вы…
— Что?!
— Не перебивайте меня, пожалуйста, — кротко заметил Александр Васильевич, ощупывая взглядом ее напряженное лицо и сжавшиеся в кулаки пальцы. — К нам поступило заявление о ее пропаже, поданное ее двоюродной сестрой.
Кира была так ошарашена, что даже не сразу поняла, о ком идет речь. Потом вспомнила, что у Вики действительно была сестра, Света, жившая в этом же городе. Она видела ее пару раз — невзрачное, вечно всем недовольное создание лет тридцати. Света была единственной более-менее близкой родственницей Вики — ее мать умерла шесть лет назад, а отец, пытаясь по пьяни починить антенну, сорвался с крыши и разбился насмерть, когда Вике было четыре года. Дяди и тети тоже давно не было в живых, и Вика иногда мрачно шутила, что в их роду не принято надолго задерживаться в этом мире, за что получала от Киры подзатыльники.