Колода предзнаменования
Шрифт:
– Айзек! – испуганно взвизгнула Вайолет. Он поднял голову и увидел, что она тоже отбивалась от корней. По ее щекам стекали слезы того же переливчато-серого цвета, что и жидкость вокруг них. – Вытащи нас отсюда!
Прежде Айзек никогда такого не встречал. Никогда о таком не слышал. Но он понимал: если они задержатся, чтобы изучить эту аномалию, то умрут.
Скривившись, он собрал всю свою силу и послал по корням самую мощную ударную волну, на которую был способен, превращая большинство из них в пепел. Затем, тяжело дыша, поднял руку и попытался снова проделать брешь в воздухе…
Ужас.
Мир вокруг потускнел. Туман окутал его, словно вторая кожа, и внезапно Айзек исчез.
Он стал эфемерным и парил в море с помехами, как на экране телевизора. Его тело оцепенело; опустив взгляд, он увидел, что стал дымчатым и полупрозрачным, как видение матери. Корни обвили его руки и ноги и заползали в ноздри, уши, глаза. Закапывались в волосы, как сороконожки, цеплялись за уголки губ и растягивали их, пытаясь проникнуть в рот.
Все, к чему они прикасались, пронзало невероятной болью. Айзек словно гнил изнутри и знал, что, когда он полностью зарастет корнями, от него ничего не останется, кроме костей.
А затем что-то сильно ударило его по щеке, и он распахнул глаза.
Над ним, в знакомом ночном небе Четверки Дорог, висел полумесяц. Через секунду в поле зрения возникла Вайолет, ее маленькое круглое лицо обрамляли алые пряди.
– Надеюсь, это ты, – прошептала она. – А не Зверь.
– У меня глаза намного красивее, чем у Зверя, – ответил Айзек, откашливаясь.
От облегчения девушка расплылась в улыбке, и в его груди вспыхнуло что-то теплое.
– Пришел в себя, наконец.
Айзек приподнялся на руках, одну сторону его лица больно пощипывало. Он чувствовал, как по щеке стекает кровь.
– Ты что… врезала мне?
– Не совсем.
Вайолет подняла руку, чтобы показать извивающиеся, как слизень, остатки корня. От одного вида того, как он разлагался в ее пальцах, Айзека затошнило.
– Он пытался заползти тебе под кожу, – как бы невзначай сообщила она. – Я его выдернула.
– Но Серость… – начал Айзек, слабо показывая на лес позади нее. – Как мы сбежали?
– Ты открыл портал и тут же отключился, – Вайолет пожала плечами. – Хоть ты и высокий, я с легкостью тебя вытащила.
Теперь, когда он не был в смертельной опасности, к Айзеку постепенно приходила боль от новых ушибов и царапин. Скривившись, он осмотрел себя: на джинсах появились обугленные дырки, а та странная переливчатая жидкость засохла и покрыла коркой его руку. Он сцарапал ее и вздрогнул.
Айзек ничего не понимал – ни просьбу Майи бежать, ни то видение, ни новое оружие, которым Зверь так умело воспользовался. Он просто знал, что это не сулит ничего хорошего.
Теперь стало очевидно, что они вели себя слишком глупо и безрассудно. Если они намерены убить Зверя, то им потребуется приложить гораздо больше усилий.
– Кажется, наш план не сработал, – тихо сказал он.
Вайолет скривилась.
– Кажется, нет.
6
В сущности, Харпер сама согласилась на эту встречу. Но она все равно с трудом подавляла
Обсуждать ее судьбу собралась довольно странная компания: в одном углу стояли Джунипер с Вайолет, в другом – Джастин с Августой. Харпер уже утомилась, а никто еще даже не заикался о ее силе. Вместо этого Джунипер с Августой спорили о качестве кофе, в то время как Вайолет с Джастином враждебно переглядывались с разных частей комнаты. Будто Харпер принадлежала им, а не самой себе.
Прошлой ночью Вайолет где-то пропадала. Мучаясь в кровати от бессонницы из-за мыслей о предстоящей встрече, Харпер слышала, как она вернулась под утро, выругалась, хлопнула дверью в ванную и мылась куда дольше, чем необходимо. Вайолет никак не объяснилась, а Харпер не задавала вопросов. Она была слишком занята попытками понять, чего ей ждать от этого собрания. К сожалению, она по-прежнему не знала.
– Ситуация в городе ухудшается, – мрачно заявила Августа Готорн с противоположной части стола. – Мы понимаем, почему тебе трудно нам доверять. Но если ты формально присоединишься к патрулю, то укрепишь наши ряды. Ты сможешь спасти невинные жизни.
– Шериф лжет, – резко вмешалась Джунипер, сидя напротив нее. – Она врала о твоих воспоминаниях как тебе, так и твоей семье. Мы тоже вполне способны тебя обучить, и если ты доверишь свою силу нам, мы навсегда избавимся от проблем, которые не дают покоя Четверке Дорог. Мы можем защитить город намного лучше, чем Августа.
Ноздри Августы раздувались, но она лишь молча сжала чашку рукой в перчатке.
Они подлизывались к ней, поняла Харпер. Какой абсурд! Еще два месяца назад Готорнам было плевать на ее жизнь, а теперь они молили о помощи. Харпер представила Джастина на коленях и почувствовала прилив удовольствия. Она могла бы заставить его ползать перед ней, если бы захотела, могла бы заставить их пресмыкаться… Возможно, так и следовало поступить.
– Что насчет боярышника? – тихо поинтересовалась она. – Кажется, Мэй была очень расстроена из-за него.
Лицо Августы дрогнуло.
– Так и есть. Поэтому я решила, что Мэй лучше не присутствовать при разговоре, ввиду ее… поспешных действий на днях. Но, полагаю, если ты станешь нашей союзницей, то поддержишь нас в стремлении сохранить силу и восстановишь дерево. А мы, разумеется, простим эту оплошность, если ты докажешь свою готовность помочь.
– Ты не можешь им доверять, – сказала Джунипер, прищурив глаза.
Августа перевела на нее взгляд.
– Давай будем цивилизованными, Июнь.
– Я и веду себя цивилизованно, Август.
Харпер не знала, что им сказать. Одно было известно наверняка: она не хотела, чтобы Четверка Дорог испортила ее так же, как, очевидно, испортила их. Этот город превратил ее отца в чудовище, а родителей ее друзей – в мелочных и злобных людей.
Как бы ни хотелось верить в обратное, Харпер боялась, что для этого уже слишком поздно. Она напала на Готорнов. Отдалилась от семьи. А сейчас сидела на распутье и не могла обрести голос, в то время как все остальные говорили все громче и вспыльчивее.