Колодцы Маннергейма
Шрифт:
Сидя на корточках, докуривает сигарету и маленькими глотками приканчивает риас байшас. Взять еще чего-нибудь? Чтобы алкоголь помог придавившей ее усталости? Аглая поднимается и через витрину смотрит внутрь бара, как наблюдающий за рыбками в аквариуме кот. Под телевизором, показывающим трансляцию ничего не решающего матча последнего тура Сегунда Девисьон, сидят двое русских, один из которых спрашивает у другого, откуда, в бытность генеральным директором компании «ПетроСтройИндустрия», он узнал о фирме «Спектрум»? Свел ли их
Шер, как отсюда видит Аглая, отвечает уверенно, не задумываясь, в паузах между ответами прикладывается к наполовину опустевшему стакану с пивом, тянет с блюдца арахис. А чего ему бояться? Простая формальность. Его попросили – он приехал. Ответит на интересующие налоговиков вопросы, попрощается и укатит на мотоцикле обратно в свою жизнь с домом в Матаро, прибрежном городке по дороге в Жирону, семьей и фирмой, занимающейся, рассказывал Орехов, продажей и установкой солнечных батарей.
– …Останешься в Питере – все равно будешь вариться в том же котле, – говорит Муратов Аглае в свой последний день работы в «ПСИ». – Я уже не могу видеть все эти рожи, а на пенсию еще рано…
Некоторое время спустя становится ясно, что Муратов не просто уезжает в Испанию, а бежит от неприятностей. Полиция разыскивает его из-за каких-то сомнительных делишек, напрямую никак не связанных с его директорством.
Из «No Tourists» вываливается та самая компания шумных немолодых испанцев и затевает шутливую перепалку. Кто-то не хочет продолжать вечер, отнекивается, другие тащат его еще выпить и потанцевать в Грасию. Громкие хриплые голоса разлетаются по пустой улице, будто кто-то просыпает их с темного неба.
Аглая идет обратно в бар, подходит к стойке. Бармен с классическим римским профилем, вытатуированным на предплечье распятьем и сережками-крестиками в ушах похож на тамплиера, стерегущего найденный Священный Грааль, но готового по сходной цене уступить часть его содержимого. Аглая просит порцию вермута. Тамплиер невозмутимо берется за бутылку «Yzaguirre», наливает из нее в низкий стакан, кидает туда пару больших кубиков льда, дольку апельсина и предварительно чуть сплющенную пальцами пряную маслину.
Со стаканом красного вермута Аглая подсаживается к волшебнику и Шеру в тот момент, когда одна из команд в телевизоре над ними получает право на пенальти.
– …Нет, – качает головой Муратов, – сам лично эти работы я не принимал. Для этого есть специальные люди. Кто? Наш тогдашний главный инженер, Вазин Антон Борисович. Аглая, он еще работает у вас?.. А подпись, разумеется, моя – как генерального директора… Павел, мы уже заканчиваем? А то барышне с нами скучно, – улыбаясь, смотрит он на своего бывшего главного бухгалтера.
– Да, еще минуту.
Повернув голову к телевизору в другом углу, Аглая видит, как игрок устанавливает мяч, готовясь пробить по воротам соперника.
* * *
– Да зачем вам моя компания, Аглая? – смеется Шер. – Ваш протеже не просто так весь допрос взгляды кидал на улицу, где вы там… Вряд ли он обрадуется, если я останусь.
Прищурившись, Аглая смотрит на бывшего директора.
– Мне кажется, вы что-то неправильно увидели.
– Ну, может быть, – улыбаясь, Муратов поднимает вверх руки. – В любом случае, сами разберетесь, без меня. А мне еще домой ехать. Рад повидаться и помочь вам.
– Спасибо, Шерзод Давронбекович, – произносит Аглая. – Мучас грасиас!
– Де нада! (Не за что!) Кстати, помните, что у нас тут завтра Сан-Хуан? Фелис вербена!
– Си, кларо! Фелис вербена! (Разумеется! С наступающим!)
Она через витрину провожает взглядом Муратова, который выходит на улицу, садится на мотоцикл и надевает на голову шлем. Словно почувствовав, что на него смотрят, Шер оборачивается и машет Аглае рукой. Та салютует бывшему генеральному стаканом.
– Теперь отмечаем? – появляется у столика вышедший из туалета Павел.
– Догоняй, – Аглая салютует и ему.
– А это у тебя что?
Аглая разглядывает улыбающегося Павла, потом спрашивает:
– Шер говорит, ты весь допрос на меня томные взгляды кидал, да? А как же семья?
Смешавшись, Павел присаживается за столик.
– Не поэтому кидал. И не томные ни разу. Просто немного опасался, что ты там снаружи, одна… – видно, что он пытается подобрать слова и не может. – Еще утром был уверен, что лечу в Барселону с нормальным человеком, не ожидал, что ты…
– Ага, – кивает Аглая, снова вспоминая книгу Павла из самолета, – ебанутая, как Настасья Филипповна…
Павел хмыкает:
– Ну, не до такой степени. Но твоя тезка из книжки, Аглая Ивановна, если разобраться, тоже девица адская…
10. Олдскул
Сразу после завтрака дед Иван интересуется, чем бы Даньке хотелось заняться в эту пятницу. Тот знает, что когда взрослые так спрашивают, лучше не отвечать, что вот, было бы здорово до самого вечера рубиться на смарте в «Овощной апокалипсис», потом быстренько поужинать чем-нибудь вроде персикового компота из банки и снова, облизывая перепачканные сладким сиропом губы и пальцы, залипнуть в игру. Залипнуть до самой ночи или даже пока не пройдет целиком, сразившись в конце с самым биг-боссом – мутировавшей от всяких минеральных удобрений Тыквой, которую дядя Костян почему-то называет «Хреном-с-Горы».