Колодцы предков (вариант перевода Аванта+)
Шрифт:
Михал ухватился за возможность увидеть интересующие его вещи и потребовал предъявить ему эти самые произведения декоративного искусства. Еще раз вздохнув, хозяин пригласил гостя проследовать в другие покои. То, что Михал узрел в этих покоях, окончательно лишило его возможности что-либо соображать. Полки в открытых стенных шкафах, застекленные витрины, столы, этажерки, полы и потолки сплошь заполняли удивительные существа. Это были, несомненно, создания природы — животные, птицы, рыбы, но так причудливо раскрашенные, что волосы вставали дыбом! Ядовито зеленый медвежонок замахнулся лапой на золотисто-фиолетового тапира, по всей комнате извивался ультрамариновый питон, а один угол гостиной
И он с нежностью погладил лимонно-голубую задницу крупного попугая.
Пройдя амфиладу комнат, где хозяин принимал своих требовательных клиентов, они вступили, так сказать, в личные апартаменты месье Шарля. При виде Мурильо на стене и Бенвенуто Челлини на каминной полке, Михал воспрянул духом. Но тут он неосторожно взглянул на потолок — и позабыл все заготовленные для серьезного разговора слова. Под потолком висела гигантская треска, раскрашенная в оранжевые кружочки. Треска решила дело.
Отказавшись от заранее разработанных хитроумных планов, от дипломатических ухищрений, Михал в полном отчаянии выложил этому подозрительному субъекту всю правду. Он в подробностях рассказал о всех перипетиях с нашим наследством, о всех сложностях и трудностях, о тайнах и загадках, о трагедиях и убийствах, особо подчеркнув участие Джона Капусто в последних. Сказал Михал и о том, что мы согласны оставить в покое этого самого Капусто, пусть только вернет национальное достояние поляков. Вытащив из кармана, он с чувством зачитал «Перечень», подчеркнув, что речь не идет о нашем личном обогащении, а о возвращении и без того ограбленной стране ее бесценных памятников старого прикладного искусства. Под конец Михал заявил, что знает о тортовых контактах месье Шарля с преступником Джоном Капусто, которого уже разыскивает полиция и лучше ему, месье Шарлю, помочь правому делу.
Михал чувствовал — он говорит не то, что следует, но как ни старался стать спиной к проклятой треске, она лезла в глаза и путала мысли.
Месье Шарль выслушал рассказ с большим интересом, подержал в руках «Перечень», взглянул на фотографии покойников и с чувством произнес:
— Я вам очень признателен за предупреждение. Не люблю иметь дело с полицией. С Джоном Капусто у меня только шапочное знакомство, но поскольку это такой подозрительный тип, больше вообще не буду иметь с ним дело. Очень, очень благодарен вам!
Нет, не нужна Михалу Ольшевскому благодарность французского скупщика краденого! Не для того он рассказал ему всю историю с кладом! Может, он не так его понял? И, собравшись с силами, Михал принялся еще раз, возможно, сумбурно, но с жаром описывать месье Шарлю перипетии с поисками сокровища и преступные деяния Джона Капусто. Чувствуя, что слова его проваливаются в пустоту, боясь, что каждую минуту хозяин велит своему чудовищному лакею вышвырнуть настырного гостя из квартиры, Михал тем не менее не остановился, пока все не выложил, главным образом напирая на потери, которые несет польская культура. Похоже, на сей раз чучельника проняло. Он вроде бы понял волнение Михала, сказал, что целиком и полностью разделяет его возмущение и всячески обещал посодействовать в розыске негодяя Капусто. Попросил оставить адрес. Михал в волнении назвал кафе, в котором его ожидала Тереса, но спохватился и подал адрес их пансионата. После чего без сопротивления позволил вежливому хозяину выпроводить себя из квартиры, уже равнодушно пройдя сквозь оргию красочных млекопитающих, пресмыкающихся и птиц.
— Мне надо немного отдохнуть, — слабым голосом пожаловался он Тересе, без сил повалившись на стул за ее столиком в кафе. — Знаете, похоже, я свалял дурака. Ничего, отдохну и еще раз схожу к этому чучельнику. Главное, он знает Джона Капусто. Эх, надо было проследить за ним…
И он рассказал Тересе в подробностях о своем посещении его квартиры.
Тереса сердито пожала плечами. И в самом деле, Михал свалял дурака — разве можно откровенничать с сообщником преступника? Но Михал выглядел таким усталым и так искренне раскаивался, что у нее не хватило духа упрекнуть молодого человека. Она лишь с горечью заметила:
— Я же говорила — ничего у нас не получится. Капусту нам ни в жизнь не поймать, а теперь этот скупщик краденого его еще и предупредит, что мы его разыскиваем. Напрасно вообще мы сюда приехали!
Целиком и полностью сознавая свою вину в провале операции, Михал лишь заметил:
— И к тому же я вовсе не уверен, что месье Шарль его сообщник. Не похож он на перекупщика…
— А у перекупщиков на лбу написано, кто они такие? Откуда вам знать, как выглядят скупщики краденого?
— Ничего, я обязательно еще раз пойду к нему…
— И что это нам даст?
— Не знаю. Может, поверит, что полиция уже разыскивает его и испугается…
Михал и сам не верил тому, что говорил. Бессмысленно уставясь на большую надпись по-французски «Не больше литра в день!», он автоматически размешивал сахар в своем кофе. Отчаяние и безграничная усталость овладела нашими посланцами.
И тут случилось чудо!
Дверь кафе распахнулась, и, пригнувшись, вошел типичный громила ростом под потолок, косая сажень в плечах, кулачищи с большой арбуз, и совершенно зверская рожа. С такой внешностью как-то не вязалась оранжевая курточка, похожая на детскую распашонку, и кокетливо повязанный на шее шифоновый шарфик. Оглядев вал, громила прямиком направился к их столику. Прихватив по дороге стул и подняв его, как пушинку, громила приставил его к столику Тересы и Михала и уселся, не спрашивая позволения.
— Привет, кореш! — по-польски сказал он Михалу. — Разрази меня гром, если не помогу земляку!
Тереса чуть под стол не сползла от страха, Михал подавился кофе. Громила щелкнул пальцами, подзывая кельнера.
— Три пива. Я ставлю! К черту ихнее вино, уже носом вылазит! А пиво тут что надо. Выпьем, поговорим спокойно. Я все слышал.
Не отрывая глаз от громилы, Тереса в ужасе пролепетала:
— Михал, вы знаете этого пана?
Михал издал булькающий звук, который с равным основанием можно было принять как за подтверждение, так и отрицание. Громила с пониманием кивнул, и сам удовлетворил любопытство Тересы:
— Болек я. Ишачу на Шарля. Дело дрянь, но я вам помогу.
Тереса вспомнила, что Михал, рассказывая о посещении месье Шарля, упомянул и о его прислуге.
— Так вы тот самый лакей? — неуверенно спросила она.
— Какой там лакей! — презрительно бросил громила.
— Охрана я. Телохранитель вроде. Ты ж видел, кореш, каков из себя мой хозяин — дохляк дохляком, его любой одним пальцем по стенке размажет. Я было сперва тебя за француза принял, уж больно гладко ты по-ихнему шпаришь. А уж когда подслушал, как ты ему про клад выложил, понял — хана. Без меня ничего ты из них не вытрясешь.