Колодцы предков
Шрифт:
– Ну и сказал, – перебила Люцина, – что здесь…
– Вот именно. И что должно означать это «здесь»? Не сундук, а только сообщение. Он бросил коробку в сухой, засыпанный колодец и выбил на стене стрелку, которая должна попасться на глаза при первой же попытке раскопок…
– Значит она была возле поверхности? – заметила моя мамуся.
– Вот именно. Благодаря этому, теперь она оказалась почти на самом дне. Её можно было найти без всей этой работы.
– Черт побери, – уныло сказал Ендрек.
– Это чудо, что она вообще не пропала, – вздохнула
– Ещё не известно, в этой ли коробочке дело, – засомневалась Люцина.
При мысли о том, что коробочка окажется ненужной и придётся возобновить поиски, всем стало не по себе. Ендрек три раза сплюнул через левое плечо. Михал посмотрел на Люцину с болезненным упрёком. Моя мамуся внезапно вспомнила, что у неё есть желудок и схватилась за правый бок.
Франек вернулся с несколькими ключами. Один из них подошёл к заржавевшему замочку. Он повернулся в замке. Родственники затаили дыхание.
В коробочке лежал белый конверт, сложенный пополам и слегка пожелтевший от влаги. Все затаили дыхание и уставились на него. Марек подсунул конверт Михалу.
– Вынимайте осторожно, может рассыпаться…
Страшно бледный Михал вынул конверт как святыню и величайшей осторожностью развернул его. Он оказался заклеенным, а вообще держался неплохо. Адреса на нем не было.
– Я думаю, что это он, – пробормотал Франек после долгого всеобщего молчания. – Тот, который получил отец, и которого я потом нигде не мог найти…
– Я думаю, что мы простим его за это, – добродушно заметила Тереза. – Может, откроем?
– Лучше дома, – неуверенно ответил Михал.
– Лучше, лучше, – настаивала тётя Ядя. – Здесь опасно. Мне все время кажется, что этот бандит за нами подглядывает…
– Если он хоть немного соображает, то должен подглядывать за нами постоянно, – рассудила я.
– Пойдём! – заторопилась моя мамуся. – Не понятно, чего вы ждёте…
Это было похоже, как минимум, на процессию при коронации. Первым шёл Михал, держа конверт в раскрытых ладонях, словно корону на атласной подушке. За ним выступали Марек и Франек, как слуги или ассистенты. За ними толкались женщины, а замыкал процессию Ендрек, на всякий случай, с вилами в руках. Тётя Ядя, несмотря на страхи, не выдержала, отпрыгнула в сторону и сделала несколько снимков. Во дворе Михал споткнулся о Пистолета, который, гоняясь за кошкой, бросился ему под ноги. Михал уронил конверт и тут же на него наступил.
Все втиснулись в комнату на втором этаже. Помещения внизу казались нам недостаточно безопасными. Если бы у Франека была башня, несомненно, мы забрались бы и на неё.
Михал положил на стол притоптанный конверт, выбрал один из шести подсунутых ему инструментов – вязальную спицу номер 2, остановил дрожь в руках и осторожно вскрыл послание. Внутри оказался исписанный листик бумаги, появление которого было встречено вздохом облегчения, похожим на выпуск пара из паровоза. До последней минуты, все боялись, что конверт окажется пустым. Михал благоговейно расправил листок.
– Почерк последнего Лагевки! – проинформировал он осипшим от волнения голосом. – Боже мой!.. Слушайте: «Уважаемый друг! Перед лицом грозящей отовсюду смерти, я нарушаю данную отцу клятву и письменно оставляю известие, до сих пор передаваемое из поколения в поколение устно. В случае моей смерти, вы останетесь единственным распорядителем доверенного нам имущества. Оно лежит там, откуда вы на протяжении долгих лет черпали источник жизни, на самом дне. Документы скрыты в подвале дома, в котором я сейчас живу. Да даст нам бог пережить это страшное время.» Подпись. Болеслав Лагевка. И дата. Венгров, 1 октября 1939 года.
Михал опустил руку с листочком и обвёл нас загоревшимся взглядом. Мы в свою очередь уставились на него.
– Он чувствовал, бедняга… – жалобно вздохнула тётя Ядя.
– Источник жизни! – застонала Люцина. – Матерь божья… На самом дне…
– Колодец?.. – неуверенно предположила я.
– Какой, ради бога, колодец?!!! – взбунтовалась Тереза. – Мы обыскали уже два, нет, три, если считать тот, что в Тоньче! Сколько ещё будет этих колодцев?!!..
– Ничего нового. – Спокойно сказала моя мамуся, отодвинула кресло и села за стол. – Я с самого начала знала, что искать надо в колодце.
– Откуда вы черпали источник жизни, – произнёс Михал, находящийся в полуобморочном состоянии. – Источник жизни и на дне… Это должно быть в здешнем старом колодце!
– Может, кто-то все украл, – уныло заметила я. – Франек, ты был здесь все время…
– Ни из какого колодца никто ничего не воровал, – твёрдо ответил Франек, в его голосе зазвучало отчаяние. – Бога ради, не думаете же вы, что это я!.. Или мой отец!.. Боже!..
– Идиот, – остановила его Люцина. – Не трогай себя и своего отца, хорошо? Надо подумать.
– Над чем? – фыркнула Тереза. – Уже два колодца оказались пустыми, где ты возьмёшь третий, фаршированный?!
Люцина пожала плечами, отобрала у Михала свою спицу и воткнула её в клубок. Марек задумчиво уставился на окно.
– На конверте нет адреса, – медленно сказал он. – А если он писал кому-то другому…
– А отцу дал только на хранение? – оживился Франек. – И этот чёртов колодец в совсем другом месте, у кого-то другого? Может получиться и так!…
– Может, у покойного Менюшко? – ядовито подсказала Тереза.
– Освящали здесь, – напомнила я.
Михал посмотрел на нас взглядом полным отчаяния, после чего поднял листок:
– Антонию Влукневскому, сыну Франтишека в деревню Воля, – громко прочитал он. – Чёрным по белому написано…
– В таком случае, начнём заново старыми добрыми методами, – вздохнул Марек. – Франек, что здесь было раньше?…
– Ничего, все было как есть, – угрюмо ответил Франек. – Только жили мы в старом доме…
– Ой, а зачем вы его спрашиваете? Я то знаю лучше, – нетерпеливо прервала моя мамуся. – Я приезжала сюда, когда его ещё и на свете не было. Дом был в коровнике, а там, где мы сидим, росла смородина. Остальное стояло как сейчас, я все прекрасно помню.