Колодец тьмы
Шрифт:
Капитан мгновенно стряхнул с себя дрему и выпрямился. Король Тамарос стоял перед алтарем, на котором лежал их драгоценный камешек, накрытый куском пурпурного бархата с золотой каймой. Рядом с отцом стоял этот мальчишка, принц Дагнарус. Король протянул руку и снял бархатный покров.
Капитан был поражен.
Люди называли это «камнем», и их раздражало, когда Капитан позволял себе употребить равнозначное для него по смыслу слово «камешек». Но куда более подходящим словом здесь было бы «драгоценный камень» или «самоцвет». Если бы люди сразу сказали, что дадут ему самоцвет, Капитан отнесся бы ко всей этой церемонии посерьезнее.
Камень Владычества и в самом деле был одним из самых прекрасных самоцветов, какие только Капитану доводилось видеть за свою долгую жизнь. Совершенная бриллиантовая пирамида, на безупречно гладких гранях которой играли маленькие радуги.
Ведунья вздохнула, улыбнулась и кивнула. Пока знамения были благоприятными. Очень даже благоприятными.
Однако дождь не прекращался, и Капитан не терял бдительности.
Король Тамарос держал руку над Камнем Владычества и произносил слова молитвы. Молитва на этот раз была короткой и по существу. Капитану она понравилась.
— Я, Тамарос, король Виннингэльский, призываю богов и прошу их разделить этот Камень Владычества, дабы через его разделение четыре наши расы смогли достичь единства.
Капитан ощущал силу богов, окружавшую короля. От восторга верховный правитель орков даже затаил дыхание. Ведунья почтительно склонила голову. Затем послышался мелодичный звон, будто прозвучали четыре различных по тону колокола. При каждом ударе на поверхности камня появлялась трещина. Пирамида раскрылась, словно лепестки цветка. В свете алтарных свечей сияли четыре остроконечных прозрачных кристалла.
Собравшиеся вздыхали. Находившиеся на возвышении были охвачены благоговейным трепетом, в том числе и эльфы, не пытавшиеся скрыть своего восхищения.
Король Тамарос произнес благодарственную молитву. Капитану она тоже понравилась: никаких лишних слов, отрывающих богов от дела. Король взял с алтаря один кристалл и, подняв его высоко, чтобы всем было видно, звучным голосом возвестил:
— Боги даруют эту часть Камня владычества эльфам, нашим друзьям и братьям.
Тамарос подал кристалл принцу Дагнарусу.
Глаза мальчишки расширились. Он был бледен от торжественности церемонии и груза собственной ответственности. Взяв бриллиант, принц повернулся и, двигаясь медленным, торжественным шагом, подошел к Защитнику Божественного.
Защитник был настолько взволнован, что, расправив свои одеяния, опустился на колени и произнес:
— Во имя Божественного, я, Защитник Божественного, принимаю Камень Владычества. Да возблагодарят наши предки богов за этот дар.
Следующую часть принц поднес дворфам.
Главный дворф не стал опускаться на колени. Дворфы не становятся на колени ни перед кем, даже перед богами. Предводитель дворфов искоса взглянул на кристалл; дворфы с большой осторожностью относятся к чужой магии. Он хотел, наравне с другими расами, получить свою часть Камня Владычества, тем более что она принадлежала дворфам по праву. Однако Предводитель Предводителей ни в коем случае не хотел дотрагиваться до камня.
По рядам собравшихся пошел шепот. Щеки принца вспыхнули. Мальчишка взглянул из-под ресниц на отца, ожидая подсказки. Высокочтимый Верховный Маг слегка кашлянул, показывая свое неодобрение. Но дворф, привыкший к грохоту копыт, мог бы обратить внимание на громогласный звук трубы, но никак не на этот кашель. Наконец Предводитель Предводителей нашел решение. Он сделал резкий жест рукой, показывая, что передает бриллиант Даннеру из числа Пеших.
Даннер улыбнулся принцу; дворфу явно нравился этот мальчишка. Капитан завязал мысленный узелок в пользу принца. Дагнарус с улыбкой подал кристалл Даннеру, который принял его во имя своего верховного правителя, склонив голову и произнеся маловразумительную благодарность богам. Капитан видел, как Даннер крепко схватил бриллиант, словно тонущий орк, уцепившийся за спасительную веревку. По впалой щеке дворфа скатилась слеза и исчезла в бороде. Даннер глядел прямо перед собой, но он явно не видел происходящего вокруг. Главный дворф облегченно кивнул.
Наступил черед орков. Капитан встал во весь свой могучий рост. Дагнарус осторожно поднес ему остроконечный кристалл. Капитан почти не обращал внимания на мальчишку. Он внимательно вглядывался в кристалл. В отличие от дворфов, Капитану очень хотелось принять драгоценный камень во имя своей расы, но он так и не узнал пока смысла дурных знамений. Дождь еще сильнее барабанил по крыше. Капитан взглянул на ведунью.
Рослая, плотная оркская женщина сидела на стуле Высокочтимого Верховного Мага как приклеенная и безотрывно глядела на кристалл. Ведунья наверняка слышала шум дождя — от него, казалось, дрожало все это строение. Наконец, подняв глаза, ведунья посмотрела на Капитана, вздохнула и кивнула.
Капитан взял остроконечный бриллиант в руки.
— Спасибо вам, боги, — сказал он и сел.
Кто-то из публики, не выдержав, захихикал.
Капитан держал камень с осторожностью, как держал бы морского ежа, опасаясь скрытых иголок. Ему доводилось ощущать магическую силу священных камней, вылетающих из недр священной горы. Орки почитали эти камни. Их носили как амулеты, брали на корабль, применяли для врачевания. Но никогда еще Капитан не чувствовал такой силы, как та, что исходила от этого удивительного камня. Она вызывала странное, но приятное покалывание, которое от ладоней по рукам передавалось сердцу, а оттуда распространялось по всему телу. Капитану сделалось легко и весело. От избытка энергии его настроение поднялось. Пожалуй, если бы он захотел, то смог бы сейчас плавно взмыть в воздух, как морская птица. Перед глазами замелькали видения. Их обилие не давало возможности уловить смысл. Надо бы закрыть глаза и сосредоточиться; тогда, может, удалось бы разглядеть что-нибудь стоящее. Но сейчас Капитану было не до видений. Нужно было уловить знамение, самое последнее и важное знамение.
Последнюю часть камня, предназначенную людям, получал кронпринц Хельмос, Владыка Скорбей. Дагнарус взял оставшийся кристалл и подошел к брату. Мальчишка выглядел красавчиком, но и кронпринц был миловидным молодым человеком. Вообще-то между братьями не наблюдалось особого семейного сходства, однако собравшимся очень хотелось, чтобы такое сходство существовало. Люди охали и ахали, глазея на стоящих лицом к лицу братьев. Дагнарус, подняв голову, улыбнулся старшему брату, а тот, наклонив свою голову, нежно улыбнулся ему в ответ.