Колодец забытых желаний
Шрифт:
— Почему вчера отсутствовали на рабочем месте?
— А?
— Почему вы вчера на работу не пришли?
— Зуб заболел, — сказал Федор, насилу вспомнив, какую версию он выдал начальнице. — А потом я спал. Мне мать только утром сказала, что вы звонили.
— А почему вечером не сказала?
— Когда я пришел, ее не было дома. Она побежала меня искать и искала до утра.
— Ну конечно, — ироничным тоном протянула трубка. — Она вас искала, а вы дома тихо спали!.. Это уж как водится! И подтвердить,
Федор помолчал и вдруг вспомнил.
— Соседку можете спросить. С пятого этажа. Ващенкина фамилия. А может, и не с пятого, я точно не помню. Она видела, как я домой вернулся, и разговаривала со мной. Про мать спрашивала.
Трубка замолчала ненадолго.
— Ну, это мы проверим. А вы пока с работы не отлучайтесь!
— Да я и не собирался.
— А мы под вечер заедем. Ваша богадельня до которого часу открыта?
— Богадельня? — переспросил Федор.
— Ну, музей, музей!
— До пяти.
— Везет людям, до пяти работают! Ну, и мы к пяти заглянем. Не отлучайтесь!
Федор вернул трубку на телефон и обвел глазами сотрудниц. Они все смотрели на него, как зачарованные. Слово «богадельня» слышали все.
— Когда? — отрывисто спросила Марья Трофимовна. — Когда они приедут?
— Сказали, к пяти.
— Как к пяти?! А до пяти что?..
— Я не знаю.
— Да, но вчера мне показалось, что они… что самое главное — это найти вас, и вместе с вами сразу найдется коллекция, и честное имя нашего музея…
Федор подумал, что она абсолютно права.
Он нашелся, и коллекция нашлась, и теперь — может быть! — вместе с Олегом Петровичем им удастся спасти несколько честных имен. Музея, к примеру. И Василия Дмитриевича тоже.
Марья Трофимовна растерянно переводила взгляд с одной сотрудницы на другую, а с них на телефон.
— Как же это? — Она прижала к груди трясущиеся ручки. — Почему к пяти часам? Они же сказали, что… Как они собираются искать коллекцию, если даже приехать вовремя не могут?!
— Марья Трофимовна, — спросил Федор, — а откуда стало известно, что коллекция пропала?
— Как откуда?! Как откуда, что за вопрос?!
— Ну, мы же с ней не работаем, Марья Трофимовна. И инвентаризации не было, и к проверке мы не готовились. Как стало известно, что коллекция… пропала?
— Не пропала, а украдена! Самым беспардонным образом! Самым гадким образом! И вы еще спрашиваете, откуда мы узнали!
Она выбралась из-за стола, Федор посторонился, пропуская ее, и она засеменила мимо, все потрясая крошечными сухонькими ручками. Из-под очков у нее текли слезы, которые она не вытирала.
Нелечка, конечно, бросилась за ней, а обе Марии Викторовны накинулись на Федора:
— Нельзя же так!.. Что вы, Федя, за человек такой! Да для нее в музее вся жизнь, а вы со своим хамством!..
— Я просто спросил, — вяло отбивался Федор. — Я хотел узнать, как выяснилось, что у нас украли серебро и бронзу!
— Петр Ильич велел проверить! — пискнула Мария Викторовна. — Позвонил и сказал!
— Сказал, чтобы мы проверили сохранность демидовской коллекции?! Вот просто так, ни с того ни с сего?!
— Он хотел, чтобы мы ее проверили! — поддержала первую Мария Викторовна номер два. — И все.
— А… как он просил проверить? Позвонил и сказал: проверьте коллекцию?
— Он пришел, — снова вступила номер один. — Пришел и сказал Марье Трофимовне, что обеспокоен демидовской коллекцией. Тут все и открылось!
— Ну, мы сразу же в милицию позвонили, сразу же! — подхватила номер первый. — А Петр Ильич так расстроился, что Марье Трофимовне даже выговор сделал! От расстройства, конечно же! Марья Трофимовна — такой уважаемый человек, почетный музейный работник и медаль имеет!
— Выговор? — переспросил Федор. — Какой выговор?
— Он заявил, что нужно было сначала ему сказать, а потом уж в милицию обращаться! Честь музейного учреждения, репутация и все такое! — поглядывая на входную дверь, зачастила Мария Викторовна номер один. — Очень расстроился!
Федор подумал немного.
Директор музея расстроился из-за того, что, обнаружив кражу, сотрудники вызвали милицию?! При этом он почему-то сам настоял на проверке коллекции, о которой много лет никто не вспоминал! Если настоял на проверке, значит, что-то заподозрил? Но как?! Откуда он мог узнать?! И что именно он узнал?..
— Очень, очень расстроился Петр Ильич! И Марье Трофимовне, бедненькой, попало!..
Федор потер лоб и пробормотал:
— А Тургенев так расстроился, что тем же вечером уехал в Баден-Баден.
— Да нет же, никуда он не уезжал! — зашептала Мария Викторовна номер два. — Он остался в Москве, и вчера у нас тут та-акое творилось! Вера Игнатьевна Веронике Павловне звонила и вас разыскивала!
Мария Викторовна запахнула коричневую шальку и шмыгнула красным от холода и переживаний носом.
— Господи, что же это делается! — нараспев выговорила Мария Викторовна номер один и подперлась ладошкой. — У нас никогда ничего не пропадало, а тут такое!.. Это такой ужас, такой ужас!..
— Ужас, — повторил Федор Башилов. — Мне нужно позвонить.
Он выскочил в коридор, где, кажется, было еще холоднее, чем в комнате, и свет шел из единственного окошка в торце, захлопал себя по карманам, как курица-несушка, и тут только вспомнил, что телефон у него забрал Гена, которому Олег Петрович велел «пробить» номера.