Колокол
Шрифт:
Наш колокол тоже оказался на краю огненной пасти. Да и то сказать — помытарился по свету, пора на покой. Лучше не будет, а хуже не хочется. Нужно только зажмуриться от ослепительного
Он и зажмурился, когда подошел мастер в спецодежде, и, значит, остались последние секунды. Но события вдруг странно остановились. Приоткрыв один глаз, колокол увидел, что над ним стоит рядом с мастером красивая белокурая женщина. Она в широкой черной куртке, руки в карманы, и смотрит не куда-нибудь, а именно на него, на жалкий, безъязыкий колокол, который не может для нее быть ничем, кроме вторичного сырья.
— Подождите, — сказала женщина мастеру, — отодвиньте его в сторону.
— Хорошо, товарищ инженер, но зачем он понадобился?
— Я недавно читала книгу и узнала, что один чудак собирает колокольчики. Знаете, как марки или старинные монеты. Я думаю, в его коллекции такого колокола пока еще нет. Отодвиньте его подальше, я пойду попытаюсь позвонить по телефону.
Десятью минутами позже по городу мчалось такси с чудаком, собирающим колокола. А еще через час колокол, побывавший на самом краю бытия, стоял на полу московской квартиры, на мягком ковре, и снова чувствовал себя вещью, обладающей и названьем, и формой.
Так он там и стоит. Иногда собираются гости. Они разглядывают колокол, стараются угадать, откуда он, какова была его жизнь, каким чудом он уцелел и прожил так долго. Одни восхищаются орнаментом, другие обращают внимание на выщерблинки по краям, одни советуют отчистить его от зелени, другие — оставить таким, как есть.
Колокол слушает и мучается от того, что не может произнести ни звука. А как хотелось бы порадовать этих добрых людей — рассказать им, как прекрасно висеть высоко под облаками и заливаться там наподобие золотого жаворонка. И чтобы слушали твою песню все живущие на земле.
Ведь он умеет, умеет петь. И все у него для этого есть. Не хватает ему самой малости — языка.