Колония "Дельфин"
Шрифт:
Начинается сильнейший дождь. Капли больно бьет по голове, а уши заложило от звука ливня. Земля под ногами, моментально покрывается слоем грязной, дождевой воды, вперемешку с алой кровью. Я вижу свое отражение. Отражение той, настоящей Сони, которая стала убийцей. Которая убила сама себя.
Уровень воды поднимается с огромной скоростью. Мою убийственную находку, накрыло толщей воды. Еще немного, и моя макушка спрячется под слоем мутной воды. Самое время паниковать, ведь я не умею плавать. Из воды выныриваю длинные блестящие носы, причудливых животных. Дельфины. Они окружают меня, при этом издавая раздирающий щебет. Я закрываю
– Проснись, Соня. Ну, проснись же.
Открываю глаза и вижу белый потолок. Это был всего лишь сон. Это был какой-то знак. Надо мной нависли Аля и Волкова. Их лица очень обеспокоенны, напуганы. В голову, дерзкими осами, врезаются воспоминания вчерашнего дня. Ох, и шума я наделала. Я была не в себе.
Стоп. Почему, я еще жива?
– Как ты? – тихо спросила Аля, приложив свою маленькую руку к моей голове. – Ты нас сильно напугала.
– Напугала? – возмутилась Волкова. – Да я думала, сама кони двину! Ты видела ее конвульсии? А пену изо рта? Такое, даже в ужастиках не показывают!
Я попыталась приподняться, но каменная голова снова прилипла к подушке. Яркий свет попадал в глаза, провоцируя пронзительную боль в затылке.
– Ты что, отравить себя пыталась? – с укором спросила Аля, нахмурив свой лоб. – Что ты выпила?
– Да таблеток она наелась, - пояснила Волкова. – Посмотри, весь рот белый.
Точно. Вспомнила. Я выпила таблетки, но почему они не подействовали?
– Мы полночи тебя отпаивали, - тороторила Аля. – Тебя так громко тошнило, и мы боялись, что нас услышат. Соня, что за ерунду ты придумала? Мы ели тебя откачали. У тебя вообще уже крыша поехала? Нам надо идти на построение. Вот как теперь прикажешь, оставлять тебя одну?
Я закрыла глаза, пытаясь переварить информацию, а потом до меня дошло.
– Что вы сделали? – спросила я, чувствуя, как начинаю закипать.
– Спасли тебе жизнь, дура, - рявкнула Майка, с явным недовольством. Ее синяки под глазами были явным доказательством того, что из-за меня они еще даже не ложились спать.
Я поджала губы, подбирая более мягкие слова.
– Зачем, вы это сделали? – вырвалось у меня. – Я что, просила спасать себя? Почему, вы всегда все портите? Почему, вы всегда думаете только о себе? Я ненавижу вас! Ненавижу всех людей здесь!
Девочки опешили.
– Ты что такое говоришь? – прошептала обескураженная Аля.
– Прекрасно, - Майка взмахнула руками. – Она, видишь ли, этого не просила. Я первый раз в жизни сделала что-то хорошее, а какова благодарность? Так и знала, что все эти разговоры про плюсики в карму, полная чушь.
– Соня, мы очень беспокоились за тебя. Почему, ты так говоришь? Ты очень задела меня.
Я с трудом держала себя в руках.
– Оставьте меня в покое! – взмолилась я, сжимая покрывало в кулаках. – Пошли вон! Я не хочу вас видеть! Слышать! Просто исчезните! Меня уже тошнить от вашей заботы! Уйдите, пока я сама вас не отравила!
Я думала, что их глаза вот-вот вылезут из орбит. Наверное, я была похожа на полоумного, дикого зверя. Я заметила, как от слез, заблестели пуговки Али. Она была растеряна, но нашей Волковой это все чуждо, поэтому, она силком вывела Алю из комнаты и удалилась сама.
Я осталась одна. Отдышавшись, я вернула себя в прежнее состояние. Не самое лучшее, но у меня хотя бы получалось размышлять. План побега был провален. Таблетки, которые я так долго и усердно собирала, не принесли никакой пользы. Но я не смогу оставаться здесь. Ни за что на свете. Мне был нужен новый план. В одиночку справиться у меня не получилось, но и команды, я здесь не найду. Значит, надо действовать по старинке. Банальный побег, через главный вход колонии. Стоит только дождаться ночи – делать это днем, слишком рискованно. Я у меня больше нет права на ошибку. Я больше не допущу, такого помутнения рассудка, которым меня накрыло вчера. Сейчас, нужно чтобы голова оставалась трезвой и здравомыслящей. И перестала болеть.
Наверное, любому покажется, что эта затея весьма опрометчиво. В месте, где все находиться под жестким контролем, нет ни малейшего шанса на успех, но мне все равно. Я сделаю это. Даже не так, попробую это сделать. Что мне терять? Правильно. Терять совершенно нечего. Ощущая эту пустоту в душе, глубокую черную дыру в сердце, становиться намного проще, совершать что-то отчаянное. Я не больше не чувствую страха, который стал мои лучшим другом. Или лучшим врагом? Неважно. Я не чувствую ничего.
Жалею ли я том, что совершила вчера? Абсолютно нет. Я жалею лишь о том, что когда-то прониклась к девочкам, а они ко мне. И это сильно помешало. Гребаная дружба, встала на пути к моей свободе. Свободе моральной и физической. Нельзя было допускать близкого общения с окружающими. Я позволила себе слишком многое и теперь поплатилась за это. Но кто знал, что все обернется именно так? Кто знал, что мне нужно оставаться одиночкой? Забавно, но это знала только я. Даже будучи на свободе, я старательно избегала общения с кем-либо. А когда сдалась и нашла себе парня, подругу, вы знаете, чем все это закончилось. Я снова и снова, наступаю на одни и те же грабли.
Уже несколько часов со мной никто не разговаривает и не навещает меня. Что я могу сказать? Спасибо. Об этом, я мечтала очень давно. Если вы все сделаете вид, что меня попросту не существует, я буду вам весьма признательна. И не стоит обижаться. Больным людям должно быть это простительно. А я больна. Смертельно. И эта болезнь, даже не пытается церемониться со мной, она стрельнула по мне одним сокрушительным ударом. Все, что было до этого момента, это лишь жалкие симптомы, на которые не следовало обращать никакого внимания. Меня ждал неминуемый конец и единственная таблетка, которая могла мне помочь, оказалась бесполезной аскорбинкой.
Как все-таки, могут кардинально меняться мечты. Раньше, я мечтала о путешествиях, о всепоглощающей любви, о верной дружбе и даже ручном еноте. Но, теперь, я могу мечтать лишь о мире, за этими стенами. Или же о покое. Что сейчас думают обо мне мои родители? Уверена, они не гордятся мной. Даже сейчас, я ощущаю их недовольный взгляд и слышу еле уловимое ворчание. Ох, дорогие мои, оттуда сверху, судить намного проще. Я осталась совсем одна на этой земле, а значит, вы больше не можете поругать меня или поставить в угол. Так что, если вы не ждете меня у себя, я буду поступать так, как мне только вздумается. Я даже могу выковыривать противный лук из супа, и никто не заставит меня, его есть. Могу ходить зимой без шапки и не убираться в шкафах, отковыривать тесьму на обоях, на месте где сплю, и оставлять разводы на запотевших окнах, рисуя множество сердечек. Никто не запретит мне. Больше некому этого делать.