Колония
Шрифт:
Она замолкла, когда робот подкатил к их столику, неся поднос с их напитками для двоих. Роль хозяина взял на себя Дэвид, после того как отстучал на невыступающих из робота клавишах номер своего кредитного счета. Тот коротко погудел, мигнул зеленым светом подтверждающим сделку, а затем сказал:
— А вотр сантэ! [2]
Эвелин улыбнулась ему. Робот отступил от столика, затем развернулся на своих цапфах и укатил прочь.
— Какой любезный, — сказала Эвелин, глядя ему в след.
2
За
— Зачем ты отправилась совать нос в Цилиндр Б? — спросил Дэвид. — У тебя могли возникнуть серьезные неприятности. Доктор Кобб выгонял людей с «Острова-1» и за меньшее.
С миг Эвелин казалось не могла решиться. Она пригубила шотландское, а затем твердо поставила стакан на столик.
— Дэвид, — сказала она. — Я никогда и не собиралась оставаться на «Острове-1» до бесконечности. Моя заявка на постоянное жительство — липа. Я репортер газет и телевидения и прилетела сюда найти материал, а потом вернуться и рассказать его на земле.
Он почувствовал как его внутренности превратились в лед.
— Обо мне. Ты хотела собрать материал для статьи или передачи обо мне — младенце из пробирки, ставшим теперь вполне взрослым человеком.
Она медленно кивнула, сжав губы в бескровную белую строчку.
Дэвид уставился на нее, пытаясь разобраться в своих внутренних чувствах. Что он испытывал? Страх? Гнев? Ни то, ни другое. Он чувствовал боль, он чувствовал ноющую рану. Горькое разочарование. Стыд. Ты глупый дурак! И ты думал, она действительно неравнодушна к тебе.
— Ну, ты получила свой материал в первую ночь. Надеюсь ты насладилась ей. Все, что вы всегда хотели знать об искусственном человеке, включая его половую жизнь. Отвечал я высоким требованиям? Ты хочешь, чтобы я попозировал для фотографий?
— Дэвид, пожалуйста…
— Зачем же ты задерживаешься? — Он чувствовал, как лед внутри него тает под пламенем растущего гнева. Но гневался он больше на себя, чем на нее, и знал это. — Почему ты не уехала на следующий же день? Ты получила все за чем приехала. Боже, даже доктор Кобб облегчил тебе задачу. Он свел тебя со мной.
— Это было случайное совпадение.
— Разумеется.
— Коббу и не снится, что я вынюхиваю для газет и телевидения. Потому то и пришлось мне прикидываться претенденткой на постоянное жительство, что он не пускает в колонию репортеров.
— Ну, тебе больше нечего задерживаться, — бросил Дэвид охрипшим гортанным голосом. — Ты можешь уехать завтрашним челноком.
— Пока — нет, — твердо заявила она.
Просто встань и уйди, велел он себе. Убирайся и держись от нее подальше. Спрячься в холмах или уйди домой и зализывай раны в уединении. Не строй из себя осла на людях.
Но вместо этого он спросил ее.
— Почему же пока нет?
— Я не уехала после… после нашей первой совместной ночи потому что начала осознавать, что ты реальная личность, живой человек, с чувствами и… — Она снова потянулась за виски, коснулась стакана, но не подняла его. — Ну я поборолась из-за
— Что это значит? — осторожно спросил Дэвид.
Она подняла стакан и сделала большой глоток.
— Это значит, что я решила, что смогу найти другой материал пока я здесь. Материал никак не связанный с тобой.
— А если б ты не нашла другой материал, ты уже можешь взять с собой на землю мой.
— Но я же нашла другой материал, Дэвид.
— Да?
— Цилиндр Б! — она возбужденно нагнулась вперед. — Это цветущий тропический рай, но там никого нет! Даже птиц и насекомых!
Дэвид покачал головой.
— Для поддержания среды джунглей без птиц и насекомых не обойтись. Ты их просто не заметила.
— Но где же люди? Почему он пуст? Что делает Кобб со всем этим пустым пространством? Там можно с легкостью поселить миллион народу. Два миллиона! А может и больше.
— И превратить рай в трущобы.
— Почему он пуст? — стояла на своем Эвелин.
— Не знаю.
— Но ты можешь помочь мне выяснить.
Он откинулся на спинку стула и уставился застывшим взглядом на свое нетронутое вино.
— Теперь я понимаю. Если я помогу тебе раскрыть эту тайну, то у тебя будет материал об «Острове-1» поважнее материала о младенце из пробирки. Верно?
— Я уверена в этом! — взволнованно кивнула она.
— А если я не помогу тебе, у тебя все еще будет материал про меня. Ты сможешь вернуться на землю и продать материал обо мне своим боссам.
Лоб ее избороздила злосчастная нахмуренность.
— Я не хочу этого делать, Дэвид.
— Но сделаешь, если понадобится.
— Если понадобится… я не знаю, что я сделаю.
Но я-то знаю, сказал себе Дэвид.
Совет никогда не сходился в одном месте. Пять его членов никогда не собирались под одной крышей. Но они регулярно виделись друг с другом, и по меньшей мере раз в месяц проводили свои заседания даже хотя оставались при этом на разных континентах.
Их связывала электроника. Трехмерные голографические видеофоны позволяли им встречаться лицом к лицу так словно они все находились в одной комнате. Пятеро самых богатых людей в мире посылали свои голографические изображения лазерными лучами к спутникам связи, принадлежавшим лично им и используемым только ими. Это был дорогой способ общаться, но он гарантировал полную келейность, абсолютную безопасность. И даже при этом он все-таки был в тысячу раз дешевле любого другого вида личного путешествия. И бесконечно быстрее.
Т. Хантер Гаррисон сидел в своем моторизованном кресле-каталке в углу пентхауза наверху небоскреба: «Башня Гаррисона» в Хьюстоне. Некогда, шесть десятилетий назад он сыграл роль Эбенезера Скруджа в театральной постановке общинного колледжа. Теперь он выглядел так как полагалось по ней: редкие седые волосы окаймляющие лысую макушку, узкоглазое, ястребиное лицо с узкими глазами, с кожей, похожей на сильно измятый пергамент, покрытые красновато-коричневыми пятнышками руки, которые скрючил бы артрит, не обладай они таким большими деньгами и властью.