Колония
Шрифт:
— Командир, у дедушки левая рука травмирована! — объявила с палубы Туголукова.
А я и не заметил сразу, что-то расслабляюсь, невнимательно работаю. Точно, левой он оперирует неуверенно.
Это не потеряшки недавних дней — в данном случае стаж робинзонады большой.
Данька умудрился крутиться сразу вокруг всех. Гоблин уже присел в стороне перед девочкой, достал свои вечные конфеты, что-то ей говорил, непедагогично показывая пальцем на корабль. Та слабо улыбалась, пиная ножкой обнаженную прибоем черную и блестящую раковину большой устрицы, гладила
Костя разговаривал со спокойным человеком лет под шестьдесят — высоким и крупным, даже здоровым, мужчиной капитальной постройки, а маленькая молодая женщина стояла рядом, прислушивалась, о чем-то возбужденно переспрашивала сталкера. Ага, показал им корочки, там вторая страница на английском. Вот она заплакала, услышав от комсталка нечто необходимое, пожилой мужчина сразу же кинулся ее успокаивать, что-то тихо говоря на ухо…
Данька подошел к девочке, достал свой «хаудах», показал — хвастается, дурень юный, нашел, чем… ох. Гоб тихо рявкнул на него.
— Не нервничай так, чувак. — Ленка заметила мою реакцию. — В таком возрасте свои способы инициации. Так что он все делает нормально.
Девчонка тоже заплакала, подбежала к матери. Ё-моё.
Вот такая мозаично построенная композиция.
Ушат холодной воды. Они, даже если и представляли себе примерную картину произошедшего, старательно и стойко надеялись на невероятное. И ведь почти сбылось — вот он, спасительный корабль, настоящий, солидный, совершенно земной! И тут полный облом: это не спасатели с материка — на остров прибыли такие же попаданцы.
Советовать не могу, повторюсь: лучше сталкеров таких ситуаций никто не разрулит — они ученые, опыт колоссальный, роли расписаны, ремарки тоже. И не хотел бы я сейчас оказаться на их месте — сжигание нервов, а не общение.
— Данила, ты на пулеметах, следи. Ольга, остаешься на борту.
«Клевер» с шумным шорохом вылез на берег.
— Катрин первая! — напомнил я. Сталкеры вперед, чего там.
Гийяно, подхватив свой АКМ, не стала дожидаться спуска трапа. Чуть коснувшись лееров, она лихим прыжком перелетела через борт и легко приземлилась на песок. Санджа, как всегда, орудовал молотом, не вникая в суету, а я с Zicke направился к аборигенам. Последней шла Света, в руке тяжелая сумка с красным крестом. Вотяков пусть пока слушает эфир. Мирный вид аборигенов вполне способен усыпить любого — удобное время для провокации.
— Данька, что смотришь, думай головой, сумка у доктора! — рявкнул Гоблин, после чего пацан рванул к Туголуковой.
Костя представил меня на английском. Мужчина вполне дружелюбно кивнул, протянул сухую крепкую кисть размером с совковую лопату. Странный акцент, что-то типа норвежского, наверное, подобный в Мурманске слышал. Неожиданно Катрин довольно бойко заболтала с женщиной на каком-то языке. Прислушавшись, к ней присоединилась и Ленни. От девки у нас полиглоты, общеевропейское братство.
— Это исландцы, товарищ начальник, — начал доклад Костя. — Остатки исландского монокластера, всего трое, больше на острове никого нет. Локалка, в которой
Эйнар Дагссон, так звали деда. Без году шестидесятник, столяр из города Свидисфьердюр, мебельщик, по-нашему краснодеревщик. Они все, из этого города с названием «хренпроизнесешь», так и влипли в перенос, всей маленькой семьей. Молодая женщина — его дочь, зовут Хельга Эйнарсдоттир, то есть дочь Эйнара. Ей тридцать два года, занималась разведением лошадей — оказывается, в Исландии лошадей навалом.
— Фамилий, в нашем понимании, у исландцев нет, — пояснила мне Zicke на русском. — Законы Исландии прямо запрещают их иметь, исключение делается лишь для натурализированных иностранцев. То есть ты бы там и остался Тео Потаповым. В традициях вместо фамилии патроним, то есть отчество. В быту так и называют друг друга — по имени, реже, официально, по имени и патрониму. Отдельно патроним не употребляется, так что Эйнара Дагссона просто Дагссоном называть не стоит. Только Эйнар или в крайнем случае Эйнар Дагссон. На самом деле эта «бесфамильная» традиция не так уж и уникальна: большинство русских и украинских крестьян получили официальные фамилии только к середине девятнадцатого века, и добрая половина фамилий представляла собой модифицированные отчества.
Исландцы вслушивались, похоже, понимая, о чем идет речь. У женщины на щеке потеки.
— Нормально, уяснил. И они не путаются?
— Знаешь, чувак, даже в телефонном справочнике каждого города Исландии в алфавитном порядке указаны не патронимы, а имена. Население острова небольшое, знают люди соседей…
Внучку зовут Джона Хельгасдоттир, Хельга ее воспитывает одна, без сбежавшего в Англию муженька, поэтому патроним дан по матери, такое бывает. Их английский был вполне понятен — сколько раз замечал, в таких ситуациях сложней всего носителям языка, им что-то не нравится, что-то их коробит. Мне по фиг: неправильно сказали? Так и я порой неправильно говорю.
— Федор Дмитриевич, — решительно вмешалась в разговор Туголукова. — Я настаиваю на скорейшем медосмотре. Все остальное потерпит, как можно этого не понимать! Их надо срочно уводить на корабль.
Эйнар, как старший, тут же предложил направиться к ним, в гости, так сказать, но доктор предложение отмела, жестко заявив:
— Никаких таких «домов». В душ их, и осмотр в условиях чистой каюты.
Пш-шш…
— «Клевер» вызывает «Тунгуса».
— На связи, Ули. Что там?
— Это у вас что там, — раздраженно сказал Маурер. — Стоите на пляже, как туристы. Давайте на борт, Нионила горячий ужин приготовила. С чесночными булочками.
Все, дожали.
— Прошу, господа, на корабль, доктор настаивает.
Коротко перекинувшись фразами, островитяне быстро согласились.
— Только потом, уважаемый Тео, прошу вас к нам в дом, — выставил условие Эйнар. — Богатством похвастаться не сможем, но уютно.
— Непременно заглянем, нам еще многое предстоит осмотреть и принять правильные решения. Как и вам.