Колония
Шрифт:
Вот его-то и надо перекрыть прежде всего, это метров сорок — пятьдесят. Второй участок — от флигеля до форта, с захлестом. Уже этот минимум позволит отразить яростную, а значит, самую опасную атаку крупного взбесившегося животного типа носорога, слона или гигантской антилопы-гну. Пойдут между полосами обороны — пусть с разбегу хоть в стену втыкаются, не страшно. А там все изготовятся, встретят.
Глухого забора вокруг Форт-Росса не будет, пока я командир. Что хорошо для войн прошлого, не подходит к диким краям с неизвестными животными и возможными индейцами. Нет ничего более бестолкового, чем относительно невысокий забор квадратом без угловых башен со стражами, посреди которого стоит здание. Для противника — полное тактическое раздолье. Подползай, прячься и спокойно оперируй за периметром, готовя внезапную атаку. Помню, смотрел старый фильм — экранизацию романа «Остров сокровищ»: ситуация очень наглядно показана — обороняющиеся не видят маневров противника. А в совсем низкой ограде нет смысла — зверь просто перепрыгнет. Кроме того, любого капитального строительства Форт-Россу сейчас не потянуть. Делать времянку? Будет как всегда: времянка с этикеткой «Авось, потом» остается стоять вечно. Хм-м… Может, в том есть некая великая правда?
Нужно учесть и размер зверушек. Битая импала была почти в полтора раза крупней земной. Отгадайте, каких размеров гну или африканский буйвол, если он тут водится, заявится к ужину?
Перспективные размеры наседающего дикого зверя представили все.
— Нам потребуются пушки побольше, — вспомнил Кастет знаменитое.
— Жаль, что «Удар» всего один, он на каждом квадре пригодился бы. Нужно было доить арсенальцев, раз предложили. А мы лишь для испытаний взяли фактически, кто же знал…
Тут все мужики, не сговариваясь, посмотрели на Хвостова.
Первый раз суперслесарь не выказал азартного восторга от проблемы: даже если взять ствол здесь, с имеющимся у Данилы оснащением нормального затвора под такой патрон не изготовить. А по каналу затвор не получишь: не дают их отдельно категорически. «Проверено Сотниковым» (копирайт).
Подумали о «путанке», то есть извечной колючей проволоке, о всяких хитрых спиралях, призванных хватать за ноги разведку врага и поддатых деревенских оболтусов. После оценки силы и массы носорога, кинетической энергии подобного живого тарана стало понятно: монстр махом соберет на себя всю колючку и в таком виде помчится дальше. Мало того, он даже не почувствует дискомфорта: у носатого шкура моим ножом не пробивается запросто с руки, что ему эти «заусенцы»… А вот вся наглая мелочь, которая уже начинает бегать по округе, все местные «зайцы-суслики» будут влетать в путанку по двадцать раз за ночь и орать на всю округу, пугая людей, — это точно.
В конце концов я психанул: дал добро на порубку малой доли соснового молодняка, из которого народ с помощью имеющихся кованых скоб начал ваять нормальные противотанковые ежи среднего размера.
Следующие решения предложил Хвостов. Ну, что сказать… У Маурера изъяли ломы, правда, с возвратом. Первый эшелон заградительной полосы — стальные тросы из резерва, натянутые между вбитыми кусками крепкой стали. Потом идут короткие колья в траве, на которые зверюга должен упасть, споткнувшись. Если же перескочит, то последним рубежом станут ежи.
Из медпункта выполз отбивающийся от докторши Сомов, которому порошки на время сбили температуру. Сталкер жахнул на кухне у Нионилы горячего бульончику и пошел на бригадный труд — с кувалдой. А я сегодня взял каналом дюралюминиевый уголок, под весь лимит. Отрезали на пробу полметра, вбили на тридцать пять сантиметров, снесли болгаркой вершинку под острым углом, попробовали — хрен вывернешь. И начали делать полосу препятствий. Мелкий зверек будет бегать свободно, на радость Боцману.
Форт постепенно обживается.
Пластиковый позор восстановили моментально, чего там… Но уже за северной стеной. Двери есть, ворота есть, уже и окна начали появляться, капитальные, массивные. Потом возьму пулестойкое стекло, поставим. Самих окон мало — все больше бойницы. Пол начали было настилать, да прервались на «линию Маннергейма». К ночи главные дыры в периметре закроем.
Дежурка переехала в башенку, вместе с аппаратурой наблюдения и связи. Там же находится тревожная кнопка, две фары-искатели. Эйнар поставил дверь, створки бойниц — нормально получилось, даже уютно. Рядом на площадке главной башни стоит «эрликон», уже способный вращаться на своей треноге, внутри ДПМ. Вот стульев нет — мы все сидим, когда доведется присесть, на проклятых чурбаках; «пенкой», оказавшейся дефицитом, покрыли лишь торец «стула» в дежурке. Днем женщинам сидеть наверху кукушкой страсть как не хочется, и они с моего разрешения практикуют временную подсадку в гнездо молодых, Даньки и Джоны. Ничего, пусть тренируются, смена молодая. Пацан всюду ходит с «сайгой», смотрит боевито и вообще готов.
Я все чаще ощущал себя тем самым ватным шариком, что изготовил непутевый Гоблин.
Кажется, что через мою голову постоянно проходят тугие потоки проблем, и в итоге борьбы с ними внутри меня системно оседает полезное Нечто. Оно накапливается, зреет — и в нужный момент выплескивается нужными потенциями. И, как и никотиновый шарик, это Нечто способно наломать дров, если пользоваться им бездумно и неумело. Новая для меня «школа молодого руководителя» оказалась очень тяжела: постоянно хочется скинуть с себя ответственность за других, вскинуться и удрать в одиночный рейд.
Вот так закалялась сталь.
Чуть стихли дожди, потеплело, и среда вокруг стала меняться. Появились всякие противные насекомые. Прежде всего жуткие и жирные ночные бабочки, прижимающиеся к стеклу с такой страшной гримасой, что хотелось хвататься за «глок». Какие-то летающие кусучие муравьи, десантирующиеся обстоятельно, вдумчиво и откровенно нагло, и москиты, которые почему-то не кусаются. Жуки толщиной в палец ночью колотятся об откидной триплекс бойниц, летят на любой огонек. Ужины во дворе прекратились: вся эта нечисть, слетаясь на электрический свет, падает в тарелки и кружки. Шуршит, стрекочет… В траве ползают сороконожки и большие волосатые пауки. Их станет меньше, когда земля чуть просохнет и норки этих тварей вновь станут пригодны для обитания.
Траву вокруг мы скосили под ноль, да и топчемся изрядно. Хорошо бы завести в хозяйстве нормальную травокосилку, вот дело было бы! Вотяков с Хельгой колдуют над программой камер, что-то дорабатывают, исключают из целей объектную мелочь, добиваясь, чтобы приборы адекватно реагировали на движение в кадре. Нужно еще два датчика движения, которые закроют периметр со всех сторон, нужны дополнительные «сигналки».
А пока Кастет применил любимое средство: поставил в степи таблички с надписью на трех языках: «Ахтунг, трахома, мины!»
Мокрый Гоблин с Эйнаром и Санджой колотят ежи, Юрка с Хвостовым и Данькой бьют колья. Ветер стихает, ближе к вечеру Вотяков поднимет шар: оглядимся путем.
Дни — лимиты — поставки — планы — проблемы — трудозатраты…
Ничего, справляемся.
Так или иначе, сегодня более-менее спокойный день, и потому мы едем на разведку, сбылось.
Два «Зодиака» отправляются на юг — недалеко, но подальше первого рейда девчат. Кастет с Катериной берут с собой «Удар». Нам с Ленни фундерпушки не досталось, зато есть пулемет ПКМ.