Колояр. Дилогия

Гуминский Валерий Михайлович

— Да я и так смогу, — чуть ли не шепотом сказал я, — если надо.

— Что ты там шепчешь, кадет? — Мрак цапнул меня за плечо. — Не слышу! На вопрос командира обязан отвечать «так точно» и «никак нет»!

— Так точно! — повышаю голос. — Потерплю до завтра!

— Уже другое дело. Грай, ты проводил гостей?

— Сами справятся, не дети, — Грай отлип от стены и встал рядом со мной.

— Ох ты, никакого почтения! — хмыкнул Мрак. — Надеюсь, не придется выслушивать жалобы князя по телефону. Значит, пацана отведешь в кубрик к младшим. Покажешь ему свободную кровать. Завтра лично проследи, чтобы его полностью

укомплектовали личными вещами, формой и спальными принадлежностями.

— Есть! — Грай легонько толкнул меня в спину, показывая направление, куда следует идти.

— А поесть? — уперся я, ощущая, что желудок едва ли не царапается когтями, требуя пищи. Ведь последний раз довелось только позавтракать, еще до выезда из поместья князя.

— Ужин давно прошел, и ничего не осталось, — Грай еще раз толкнул меня в спину. — Ради тебя никто не будет разогревать печи и котлы. Сейчас покажу тебе твое место. Будешь спать там.

— В школе так рано ложатся спать? — я решил все же задать вопрос, поднимаясь по лестнице на верхний этаж.

— Нет, как обычно. В десять вечера. Сейчас все кадеты находятся в кабинетах самоподготовки. Через час отбой, — пояснил Грай. — Все понял?

— Да, — функционирование организма Колояра иногда шло вразрез с моим желанием взять под полный контроль эмоции мальчишки. Но не всегда удавалось. Сейчас я чувствовал себя взбудораженным внезапной сменой обстановки, ожиданием новых встреч, знакомств и начала борьбы за место под солнцем. Знаю я, какой бульон варится в закрытых учреждениях, где скоплена большая масса детей, подростков и юношей. Единственная ниточка с живым и знакомым миром оборвалась, оставив меня в мрачном, полном неожиданностей месте, с нависшими над головой мощными, побеленными деревянными балками и каменными сводами.

Глава 2

Грай как вцепился в мое плечо, так и не думал его отпускать, пока мы шагали через анфиладу комнат, отсеченных от мира мощными дубовыми дверями, над которыми горели ярким белым светом матовые плафоны, освещая таблички на каждой из них. Исходя из надписей, я понял, что именно здесь находятся учебные классы. Даже названия знакомы: класс химии, физики, прикладных наук. А вот и экзотические, по крайней мере, для меня. Класс артефакторики, следом за ним — магическая лаборатория. Все интереснее и интереснее. Следуя логике, в кадетской школе достаточно много ребят с искрой одаренности. Не просто же так созданы учебные аудитории с магическим наполнением.

Мы завернули направо и Грай ткнул пальцем в полутемный коридор.

— Там душевая для всех кадетов по возрастной категории. Всего их три. По табличкам разберешься. Читать-то умеешь?

— Конечно, — я фыркнул от возмущения. За кого этот капюшон меня принимает? Косит под ассасина, понимаешь.

— Ну, тогда я за тебя спокоен, — хмыкнул парень. — Сортир находится в самой казарме, где ты будешь проживать. Там же небольшая душевая, чтобы быстренько ополоснуться, помыться, почистить зубы. Утром после побудки делаешь все дела со своим отрядом. Построение на улице. Плац видел?

Я кивнул. Внутренний двор, выложенный камнем, не мог быть ничем иным, как плацем. Где еще отрабатывать строевую подготовку? Или ее здесь не существует, а вся

энергия преподавателей направлена на воспитание матерых воинов? Ладно, поживем — увидим.

Мы поднялись по широкой лестнице наверх, завернули налево и почти сразу же остановились возле дверей с пресловутой табличкой-указателем. Она гласила, что здесь находится казарма младшей кадетской группы. Грай толкнул створки, и мы зашли в помещение, где сейчас царила полумрак от дежурного освещения и тишина. Только возле тумбочки для дневального (ну, да. Школа-то военизированная) под мертвенно-синим светом лампы скучал парнишка чуть ниже меня ростом. Увидев входящих, он подлетел к Граю, сильно прижал ладонь к козырьку кепи.

— Младший кадет Коршунов! За время дежурства никаких происшествий не произошло! Группа находится на занятиях!

— Вольно! — поморщился Грай. — И чего так вопить? Включи верхний свет.

Через пару секунд спальный кубрик был освещен теплым желтоватым светом. Я с любопытством посмотрел на свой будущий дом. Ничего необычного. Два ряда кроватей в один ярус — и то хорошо! А то в прошлой жизни, вспоминая молодость, я первые три месяца в учебке прыгал со второго этажа, рискуя при подъеме переломать себе ноги или руки, а то и шею своему соседу на нижнем ярусе. Постели все аккуратно прибраны, выровнены по ниточке. Возле каждой — тумбочка. Стены покрашены в нейтральный светло-бежевый цвет. Кое-где в простенках висят плакаты с поздравительными текстами. Видать, у кого-то недавно день рождения был. За спиной дневального виднеется дверь с надписью «комната для бодрствующей смены», чуть левее от нее — туалет и душевая. Обычное казенное заведение, от которого у меня едва скулы не свело. Память-то от старой жизни осталась, порой диссонируя с нынешней пацанской.

Грай довел меня до самого конца и показал на панцирную кровать с аккуратно свернутым матрацем в изголовье и сложенным вчетверо тонким шерстяным одеялом.

— Спать будешь здесь, — сказал Грай. — Здесь есть простыня и наволочка, но завтра получишь новый комплект белья и одежды. Все. Устраивайся. Отбой в десять, подъем в семь.

— А у меня нет часов! — вдруг вспомнил я, что сумка с вещами осталась в комнате коменданта.

— Не переживай! — усмехнулся мой провожатый. — Не проспишь. Точнее, не дадут проспать. Все. До завтра.

Он вышел, а я в некоторой прострации раскидал постель, принюхался к белью. Вроде бы не грязное. Пахнет затхлостью. Просто давно застелено, вроде как для всяких неожиданных заселений, как мое. Ладно, переживем. Сел на кровать и задумчиво попрыгал на ней, слушая, как поскрипывают пружины. Дневальный по фамилии Коршунов, не отлипая от тумбочки, окликнул меня:

— Эй, новенький! Ты откуда сам?

— Из поместья Морозовых, — ответил я, развалившись на своем ложе, не закидывая ног на постель.

— Эва как! — удивился паренек. — А чего сюда сослали?

— А я неродной. Вот и решил дядька сплавить в кадеты.

— Понятно, — протянул Коршунов. — Как хоть зовут-то?

— Колояр. А тебя?

— Ленька Коршунов.

— Слушай, Ленька, — я вскочил. — А Грай — он кем здесь в школе работает? Привратником или провожатым?

— Э, не понял? Почему привратником? — заморгал глазами дневальный.

— Так он нам ворота открывал, потом все время с дядькой моим ходил, со мной. Он кто?