Колояр. Принцип войны. Том 1
Шрифт:
Дальше что? Знает несколько языков, свободно на них разговаривает. В доме Окуневых великолепный гувернер. Английский, немецкий вестфальский и саксонский, французский чуть похуже. Способная девочка! Почему ее подсовывают (не хочу так грубо говорить, но мысли так и вертятся, формируя недоверие к этому спектаклю) мне?
Ага, вот про наследников. Евгеники считают, что наши, именно наши, а ничьи другие, отпрыски, могут поднять уровень своего Дара до шестого класса с ограничением по Стихиям. А про меня пишут, что я едва-едва тяну первый класс. Спасибо, что уж там!
Пошли короткие абзацы о наших психотипах. Анастасию представляют как скромную девушку с потенциалом амбициозного лидера (мне Мирославы с ее заскоками хватает! Еще раздерутся как кошки!), но, если надо, готовую пойти на компромисс. Кстати, умеет признавать свои ошибки, в себе не замыкается, охотно идет на контакт.
— Если судить по краткому резюме, — сказал я, поднимая голову, — девушка — клад. И я вовсе не иронизирую. Вопрос в другом. Почему с такими блестящими задатками вы хотите ее выдать замуж за меня? Учитывайте, что ведущая жена — княжна Щербатова, и от своей роли она не откажется, да и я не против этого. Анастасия Николаевна имеет все шансы для более удачной партии. Например, стать супругой какого-нибудь иностранного подданного.
— Властью Его Величества давно запрещено выдавать российских девиц замуж за иностранцев романских и англосаксонских кровей, не имевших родовых корней в России, — повысил голос Елизаров. — Есть еще ограничения, с ними вы можете познакомиться самолично. Исключение составляют княжеские роды Скандинавии. Наши девушки — это золотой запас России, и каждый случай возможного замужества тщательно просматривается и проверяется.
Я внимательно посмотрел на боярина, выискивая на его лице намек на усмешку. Золотой запас? Прикалывается аристократ или всерьез говорит? Тогда почему Щербатов так старательно искал жениха для Мирославы в Европе? Ладно, не буду сейчас об этом нагружать свой мозг. Сам поинтересуюсь у жены.
— Только дворянки? Или мирянки тоже входят в этот золотой запас? — решил все-таки подколоть советника.
Кажется, не понял шутки. На мгновение его лицо закаменело, но тут же отмерло. Хорошо держит себя в руках.
— И те и другие, — холодно бросил Елизаров. — Так что вы скажете, господин Волоцкий? Судя по вашему одобрительному взгляду, девушка приглянулась?
Внимательный какой!
Окунев тяжело вздохнул.
— Я предпочитаю оценивать человека вживую, — делаю вид, что мнусь от нерешительности. — Для меня важен не только внешний вид, но и то, что есть здесь…
Я притронулся пальцем к виску. Никого обижать не собираюсь, но и принимать щедрый государев подарок-пустышку не желаю. Нужно тянуть время, как можно дольше тянуть. А там мы уедем в Мадрид, и обо мне надолго забудут.
— Николай Макарович, как вы смотрите на предложение господина Волоцкого?
Окунев с затравленным видом взглянул на Елизарова, принимая какое-то решение, и неуверенно кивнул.
— Я согласен устроить встречу молодых людей, но только не в нашем доме, — он прокашлялся. — Иначе это будет выглядеть несколько…многозначительно.
— Есть
— Прекрасное решение, — расслабился Елизаров. — В таком случае рекомендую «Старую Москву». Там даже государь иногда изволит появляться. Кухня изысканная, но и весьма дорогая.
«А еще там под каждым столиком могут быть «жучки», — усмехнулся я про себя. — Не знаю, существует ли здесь практика подслушивания, или джентльмены доверяют друг другу?»
— Что ж, я согласен, — приняв предложение, смотрю на Окунева. — Вас лично устраивает?
— Не смею противиться воле Его Величества, — сухо ответил отец Анастасии.
Вздыхаю. Надо что-то делать. Встаю.
— Прошу прощения, но я хотел бы переговорить с Николаем Макаровичем, — глядя на Елизарова, говорю я. — Несколько минут, а потом мы продолжил беседу.
В глазах советника вспыхивает огонек интереса. Он кивает в знак согласия, и мы выходим в коридор.
— Где здесь туалет? — спрашиваю одного из охранников.
Лицо стража вытягивается от удивления. Второй сохраняет невозмутимость, вытянувшись, словно лом проглотил.
— В чем дело, милейший? — я напускаю на себя раздражение. — Обычная уборная, не мужская комната!
Наконец-то стражник вышел из оцепенения и проводил нас до конца коридора, показал на дверь с соответствующей надписью. Я толкаю дверь и нетерпеливо смотрю на Окунева. Мужик тоже в некоторой прострации. Не понимает, что я от него хочу.
Остаемся одни в небольшой коробке, выложенной светлым кафелем и с зеркалами над умывальниками. Включаю воду.
— Чтобы не подслушивали, — поясняю я отцу Анастасии. — Если вы хотите курить — пожалуйста, не возражаю.
Окунев с облегчением полез за пазуху и вытащил плотную пачку с надписью на английском. Прочитать название не могу, пальцы закрывают буквы. Мужчина закурил и выпустил струю дыма в сторону воздуховода, прикрытого пластиковой решеткой.
— Прошу понять меня правильно, Николай Макарович, — пытаюсь найти контакт с мрачным Окуневым, — я не претендую на руку вашей дочери. Я недавно женился, и не рассчитывал, что тут же обзаведусь второй супругой. Но вы сами понимаете, что повеление государя будут выполняться несмотря на ваше или мое сопротивление. Меня ведут основательно, и избежать появления нового родственника в вашем роде вряд ли удастся.
— Да, я все понимаю, — пыхнул дымом Окунев.
— Тогда в чем ваша личная неприязнь ко мне? Вы ожидали, что Анастасия Николаевна выйдет замуж за человека из рода Долгоруких?
— Неплохой вариант, кстати, — немного оттаял мужчина. — Но изначально мою дочь обещали Лыковым. А вы знаете, кто это такие?
Я наморщил лоб. Великокняжеский клан состоял практически из тех фамилий, которые вышли из корневого Рода Рюриковичей и Оболенских. Запутаться в хитросплетениях матримониальных отношений можно было легко, если ежедневно не выучивать пару страниц из Бархатной книги.