Шрифт:
Роберт Хайнлайн
Колумбу не сиделось дома
Долгие хождения не могут
инако, яко на пользу быть!
Марко Поло
– Дело сделано, надо вспрыснуть, - сказал толстяк.
– Что будете пить, профессор?
Дверь
– Хэлло, Фред, иди к нам!
Он повернулся к гостю и представил:
– Фред, это профессор Эплби, главный инженер космокорабля "Пегас". Я только что продал ему партию спецстали. Ваше здоровье!
– Не зовите меня все время профессором. Тем более что я нигде не преподавал. Титулы, знаете, здорово старят.
– Что вы, у вас вид как у новенькой монеты! Тем более в такой дыре...
– А где еще строить "Пегас", не посреди же Нью-Йорка!
– Э-э, мне вас не понять. Я знаю свое дело - торговать сталью. Но теперь, когда дело сделано, могу я вас спросить?
– Спрашивайте.
– На кой черт вам все это сдалось? Чего вас несет на эту Проксиму Центавра или как там ее?
Эплби усмехнулся:
– Это трудно объяснить. Зачем людей несет на Эверест? Или на Северный полюс? И зачем Христофору Колумбу понадобилось умолять королеву заложить свои бриллианты и купить каравеллы? Никто еще не был на Проксиме Центавра. Вот мы и летим туда.
– Слышь, Фред?
– Я этого тоже не понимаю. Мое дело продавать измерительные приборы. Другие торгуют хризантемами. Третьи лепят космокорабли. А я вот продаю измерительные приборы.
Бармен Пит налил по второму разу.
– Эй, Пит, - сказал толстяк.
– Ты бы пошел на "Пегас"?
– Ни в жизнь.
– Почему?
– А мне и здесь хорошо.
Эплби мягко сказал:
– В одних живет Колумбов дух, в других нет.
Он откланялся.
Вслед за ним, шатаясь, ушел и толстяк.
– Все это выдумки и враки - прогресс и все такое, - сказал Фред.
– Не совсем, мистер Фред. Я вот верю в прогресс. Мой отец, помню, подписывал петицию за запрещение летательных аппаратов.
– Значит, ты за "Пегас"?
– Прогресс, я так думаю, - это когда все пробуешь сам. Но гонять почем зря за приключениями - это уж нет, увольте.
– А сам ты куда-нибудь ездишь?
– Десять лет уж, почитай как на одном месте.
– И не тянет глотнуть воздуха посвежее?
– В Нью-Йорке, в Бронксе, не было свежего воздуха. Здесь его тоже нет. Но зато в Нью-Йорке у меня все время болели ноги, а здесь, на Луне, все в шесть раз легче...